Метафорически, все, во что веруют христиане, можно представить в виде луковицы.
Самые верхние огрубевшие слои которой, обычно счищаемые и выбрасываемые, уподоблю суевериям, которые Церковь едва терпит, а то и прямо осуждает. Их много и всем они известны, можно не напоминать.
Чуть ниже – некоторые крайности почитания святых и священных предметов, тоже не всеми в Церкви и не вполне одобряемые. Песочек с могилы св. Матроны Московской или мироточивый бюст св. Государя Николая – из этого числа.
Еще глубже внутрь «луковицы» – общепочитаемые святыни, такие как мощи, чудотворные иконы или пояс Богородицы. В этом слое нетривиальные коллизии возникают. Вот, скажем, в журнале нашего замечательного иконолога, являющего себя под прозвищем
mmekourdukova, она и ее многочисленные поклонницы всласть посмеялись над дурно написанной иконой св. благоверного князя Александра Невского. Ничего не знаю о церковной судьбе этой иконы, но ведь перед нею молятся… И можно ли поручиться, что все иконы, почитаемые как чудотворные, удовлетворят взыскательному вкусу mme и ее жж-общины?Но пойдем дальше. О, сколько можно соображений привести в пользу критического отношения к тем или иным моментам литургической жизни Церкви – ко всем этим свечкам, записочкам о поминании, освящению всего и вся от яиц до лимузинов и авианосцев!
И – пошло-поехало! Недавно, со ссылкой, кстати сказать, на прот. А.Уминского, был в разговоре поднят вопрос об осмысленности именно такого числа церковных таинств, различие между некоторыми из которых для многих церковных людей неведомо. Вот у католиков, скажем, нету таинства брака*, а у лютеран – таинства хиротонии. Ну, у лютеран много чего нет. О том, что это значит для веры, Тютчев глубокомысленные стихи написал.
Так вот. Луковица. Счищаем, счищаем, а если додумать этот процесс до конца, то нет ведь у луковицы внутри твердого ядрышка, на котором можно было бы остановиться.
А может быть, правильнее как-то иначе смотреть? Вот так, скажем, что все эти луковичные оболочки суть облачения, обличения того невидимого и невыразимого в словах, что мы только условно и чтобы перевести дыхание именуем Богом и другими именами. Которые заповедано не произносить всуе (а осторожные евреи и вовсе не велят себе произносить). И тогда не будет оснований ни понуждать себя к исполнению тех благочестивых обрядов, в которых вера не чувствует нужды, ни смеяться над тем, что в них нуждаются другие.
* Это, как мне указали, неверно.
