gignomai (gignomai) wrote,
gignomai
gignomai

Categories:

Шифферс об Октябрьской Революции

Вот еще - к 100-летию. На этот раз я своими словами - это послесловие к тексту 1983 года, полное название которого: Алмазная Лавра. Поиск архитектурной формы, сокрытой в гениальных русских стихах. Записки о морфологии культуры "святая Русь".


«Великая Октябрьская Реставрация» – так непривычно для нашего уха именует в «Лавре» и других, близких по времени работах Шифферс события октября 1917 года. Историософский смысл этой квалификации ясно раскрыт в самом этом произведении [восстановление границ пространства, включающего в себя три удела Пресв. Богородицы] и здесь нет нужды ничего пояснять. Хочется лишь обратить внимание читателя на то, на что, по нашему убеждению, указывает нам Е.Л.Шифферс: за фактом доныне отсутствующего, историософски полного и убедительного (т.е. религиозного) истолкования смысла этого действительно «потрясшего мир» события стоит реальная двуликость Октябрьской революции. Это одновременно и богоборческая диверсия «Интернационалки», и исторический катаклизм, вздыбивший архаические слои русского народного сознания и обративший их энергию против вестернизирующей власти – равно имперской и республиканской («февральской»). И какую-то часть исторического (с хронологическими сдвигами, обусловленными обширностью российских просторов) пути «Двенадцать» и «комиссары» («большевики» и «коммунисты» фольклора, отразившегося в «Чапаеве») прошагали вместе – что и уловлено Блоком и Шифферсом. Неслучайно российское историческое сознание до сих пор надтреснуто и неуверенно в своем отношении к этим событиям – и напрасно либеральная публицистика убеждает нас, что раскол проходит между «просвещенным» верхом и «невежественным» низом нации: его ощущали внутри себя многие из наиболее чутко слышащих «шум времени» русских – Блок, Платонов, евразийцы… Да и о. Павел Флоренский, от поношения со стороны которого Шифферс защищает Блока[1], говаривал про большевиков, что «изо всех существующих направлений они мне более всего приятны, потому что остальные отвратительны»[2].
Сохранился ли такой взгляд у Шифферса позднее? В некоторых важных отношениях, как представляется, да. Не говоря уже о том, что относительно глубочайшего водораздела между теми, кому всякая власть отвратительна, и государственниками, он всегда был с последними, Шифферс и к «партократии» относился не «по Авторханову»: партократия, по его убеждению, многократно высказанному в дневниках, была единственной силой, удерживающей единство страны (мистическое единство трех уделов Богородицы!) и потому выполняла важнейшую историческую миссию. В исторически обозримое время он ждал от партийных вождей не отказа от власти, а почина в общенародном покаянии. Да к тому же Шифферс разделял в отношении власть имущих то чувство, которое он так ценил в Пушкине и считал верным отношением «тайного царя» к «простолюдину», волею исторических судеб занявшего место правителя – сострадание.
Изменилось другое. В связи с мистическим опытом сопереживания мученическому подвигу Царской Семьи и результатами исторического расследования, неумолимо приводившими к первопричине «убийства святых», к отречению и аресту по решению Временного Правительства и к церковной санкции на эти деяния (изменению присяги), Шифферсу становится ясно, что «двенадцать» – соучастники измены и цареубийства, наряду с генералитетом, «Романовыми», интеллигенцией «Серебряного века» и архиереями, собиравшимися своим Собором тогда, когда «Господь пришел к Мальчику в Ипатьевский подвал»[3], и соборно убийство не осудившими.


[1] В «Алмазной Лавре» Флоренский, которого Шифферс обильно и любовно цитирует, в этой связи упомянут один раз (там, где речь идет о «староверческом» написании имени «Иисус» в «Двенадцати»), но в какой-то мере все, что говорится о «Двенадцати» и «Катилине» – полемика с известным текстом, обвиняющем Блока в демонизме и с большой убедительностью приписываемом Флоренскому (см. об этом исследование Е.В.Ивановой «Об атрибуции доклада “О Блоке”» (см. опубликованный в 2004 г. издательством «Языки славянской культуры» сборник «Флоренский и символисты», с. 633-661); Шифферс читал доклад в «Вестнике РСХД», где автором без оговорок был назван о. Павел.
[2] В своих беседах с художниками И.Ефимовым и Н.Симанович.
[3] Одна из записей в дневниковой тетради; эта мысль повторяется там часто. Ср. еще более жесткую формулировку: «Господь Иисус был вместе с Семьей в Ип. Подвале, а не на лже-Соборе отправивших их в Ип. Подвал» (март 1993).

Tags: Богородица, Россия, Флоренский, Шифферс
Subscribe

  • А может быть так?

    Разбираясь тут в хорошей компании с «усией» Аристотеля — а это такая неотвязная тема, что снится даже по ночам, — надумал я прошедшей ночью…

  • схема совершенства

    Купаюсь в греческом эссенциализме: "Круг есть самая первичная, самая простая и самая законченная фигура (σχἦμα). Он…

  • Евклидомахия 7: наука ли математика - как ставить вопрос?

    Обсуждение этого вопроса в нашем путевом семинаре пока что дало немного. КП пошел по непродуктивному, с моей точки зрения, феноменальному пути,…

  • Post a new comment

    Error

    default userpic

    Your reply will be screened

    Your IP address will be recorded 

    When you submit the form an invisible reCAPTCHA check will be performed.
    You must follow the Privacy Policy and Google Terms of use.
  • 4 comments