Гартман: онтологическая необходимость и действительность

Если придерживаться традиционной последовательности модальностей — возможность, действительность, необходимость — то модальное определение долженствования невозможно. Остается непонятным именно этот переход через действительное, динамика долженствования. Необходимость как единственный модус, могущий поддерживать такую динамику, лежит уже за пределами действительности. В должном же мы имеем необходимость по эту сторону действительного и недействительного. При традиционной последовательности модальных категорий до действительности может стоять только один позитивный модус, возможность. А она исключительно нединамична.
Но (это)… — вовсе не онтологическая последовательность, но только гносеологическая, то есть обозначает вовсе не ступени бытия — идеального или реального — но только ступени его познания. … Проблема бытия в XIX веке почти полностью исчезла за проблемой познания. Все вопросы о предмете (явно или неявно) сводились к вопросу о познании предмета. Ни на одной области это не сказалось так отрицательно, как на области модальностей…
Главное отличие онтологической и гносеологической модальностей заключается в положении необходимости по отношению к действительности. То, что я усматриваю как действительное, мне в силу этого не нужно усматривать необходимым. Но в силу этого оно все-таки очень даже может быть необходимым. И поскольку оно действительно, оно должно быть и необходимым. Иначе оно вовсе не стало бы действительным. В реальном до действительности доходит только то, для чего наличествует весь завершенный ряд условий. Если отсутствует условие, то целое не может стать действительным; если же даны все условия, то достижение действительности неизбежно.
Познание действительности, таким образом, не предполагает познания необходимости; последнее может за ним следовать или не следовать, во всяком случае познание необходимости — это познание более высокого уровня. Онтологическая действительность предмета, напротив (независимо от его познанности), предполагает его необходимость точно так же, как и его возможность. Предмет, таким образом, действителен, во-первых, если он возможен, т. е. если для него фактически даны все условия, и, во-вторых, необходим, т. е. если эта цепь условий фактически включает в себя и его.
Следовательно, онтологически необходимость — это предпосылка действительности. Последняя — более высокий, более обусловленный, более сложный модус, уже имеющий в себе в качестве условий возможность и необходимость, на них основывающийся и в определенной мере являющийся их равновесием, отношением их материального совпадения. Онтологическую действительность прямо можно определить через это равновесие: в ней ничто не необходимо, что
было бы не возможно, и ничто не возможно, что не было бы необходимо. Ведь онтологическая возможность не есть только лишь непротиворечивость (в отличие от логической), она существует в ряду условий. Пока здесь отсутствует хотя бы одно, предмет невозможен; коль скоро же он становится возможен, то есть коль скоро добавляется до того отсутствовавшее условие, он становится и необходим (уже не может не произойти). И именно это одновременно-возможное-и-необходимое-бытие (Zugleich-möglich-und-notwendig-Sein) и есть его действительность. Гносеологически, напротив, необходимость явно не является предпосылкой действительности. Усмотрение того, почему нечто должно быть таким, каково оно есть, скорее, иное, а именно, более высшее и гораздо более сложное, чем усмотрение, что нечто есть. …
Тем самым онтологически действительность представляется как более высокий модус. Она есть синтез возможности и необходимости, их равновесие, их совпадение в одном и том же сущем. (250-251)