"Но нельзя совсем не упомянуть об оригинальном начале философии, приобретшем большую известность в новейшее время, о начале с «Я». Оно получилось отчасти на основании того соображения, что из первого истинного должно быть выведено все дальнейшее, и отчасти вследствие потребности, чтобы первое истинное было чем-то известным и, больше того, чем-то непосредственно достоверным. Это начало не есть в общем случайное представление, такое представление, которое у одного субъекта может носить один характер, а у другого субъекта — другой. Ибо «Я», это непосредственное самосознание, само представляется ближайшим образом отчасти чем-то непосредственным, отчасти чем-то в гораздо более высоком смысле известным, чем какое-либо другое представление. Все другое известное, хотя и принадлежит к «Я», есть, однако, еще некое отличное от него и, следовательно, сразу же случайное содержание; «Я» же, напротив, есть простая достоверность самого себя. Но «Я» вообще есть вместе с тем также и некое конкретное или, скорее, «Я» есть наиконкретнейшее, есть сознание себя, как бесконечно многообразного мира. Для того, чтобы «Я» было началом и основанием философии, требуется отделение этого конкретного, требуется тот абсолютный акт, которым «Я» очищается от самого себя и вступает в свое сознание как абстрактное «Я». Но теперь оказывается, что это чистое «Я» не есть ни некое непосредственное, ни то знакомое, обычное «Я» нашего сознания, из которого, как нам говорили, непосредственно и для каждого человека должна исходить наука. Указанный акт был бы, собственно говоря, не чем иным, как возвышением на точку зрения чистого знания, на которой исчезает различие между субъективным и объективным. Но ввиду требования, чтобы это возвышение носило столь непосредственный характер, оно есть лишь некий субъективный постулат. Для того, чтобы этот постулат явил себя истинным требованием, следовало бы раньше показать и изобразить поступательное движение конкретного «Я» в нем же самом, по его собственной необходимости, движение от непосредственного сознания до чистого знания. Без этого объективного движения чистое знание, также и в том случае, когда его определяют как интеллектуальное созерцание, представляется произвольной точкой зрения или даже одним из эмпирических состояний сознания, относительно которого важно решить, не обстоит ли дело так, что один человек преднаходит или может вызывать его в себе, а другой — нет. Но поскольку это чистое «Я» должно быть существенным чистым знанием, чистое же знание не имеется в индивидуальном сознании непосредственно, а полагается в нем только абсолютным актом самовозвышения, то как раз теряется то преимущество, которое, как утверждают, возникает из этого начала философии, а именно, это начало перестает быть чем-то всецело всем знакомым, тем, что каждый непосредственно находит в себе и что он может сделать исходным пунктом дальнейших размышлений; указанное чистое «Я» есть в его абстрактной сущности скорее нечто, незнакомое обычному сознанию, нечто такое, чего оно не преднаходит в себе. Тем самым скорее появляется невыгода иллюзии, получается, что речь идет якобы о чем-то знакомом, о «Я» эмпирического самосознания, между тем как на самом деле речь идет о чем-то далеком этому сознанию. Определение чистого знания как «Я» заставляет непрерывно вспоминать о «субъективном» «Я», об ограниченностях которого мы должны забыть, и сохраняет представление, будто положения и отношения, которые получаются в дальнейшем развитии «Я», имеют место в обычном сознании и могут быть преднайдены там, так как ведь оно и есть то, относительно чего их высказывают. Это смешение порождает вместо непосредственной ясности скорее лишь еще более кричащую путаницу и полную дезориентацию, а уж в умах людей посторонних оно вызывало грубейшие недоразумения.
- Гегель против Фихте
gignomai- December 14th, 2016
Не могу с уверенностью утверждать, что Фихте опровергнут - возможно, у него находятся неизвестные мне (и Гегелю?) доводы, но выглядит сокрушительно (выделения мои):
"Но нельзя совсем не упомянуть об оригинальном начале философии, приобретшем большую известность в новейшее время, о начале с «Я». Оно получилось отчасти на основании того соображения, что из первого истинного должно быть выведено все дальнейшее, и отчасти вследствие потребности, чтобы первое истинное было чем-то известным и, больше того, чем-то непосредственно достоверным. Это начало не есть в общем случайное представление, такое представление, которое у одного субъекта может носить один характер, а у другого субъекта — другой. Ибо «Я», это непосредственное самосознание, само представляется ближайшим образом отчасти чем-то непосредственным, отчасти чем-то в гораздо более высоком смысле известным, чем какое-либо другое представление. Все другое известное, хотя и принадлежит к «Я», есть, однако, еще некое отличное от него и, следовательно, сразу же случайное содержание; «Я» же, напротив, есть простая достоверность самого себя. Но «Я» вообще есть вместе с тем также и некое конкретное или, скорее, «Я» есть наиконкретнейшее, есть сознание себя, как бесконечно многообразного мира. Для того, чтобы «Я» было началом и основанием философии, требуется отделение этого конкретного, требуется тот абсолютный акт, которым «Я» очищается от самого себя и вступает в свое сознание как абстрактное «Я». Но теперь оказывается, что это чистое «Я» не есть ни некое непосредственное, ни то знакомое, обычное «Я» нашего сознания, из которого, как нам говорили, непосредственно и для каждого человека должна исходить наука. Указанный акт был бы, собственно говоря, не чем иным, как возвышением на точку зрения чистого знания, на которой исчезает различие между субъективным и объективным. Но ввиду требования, чтобы это возвышение носило столь непосредственный характер, оно есть лишь некий субъективный постулат. Для того, чтобы этот постулат явил себя истинным требованием, следовало бы раньше показать и изобразить поступательное движение конкретного «Я» в нем же самом, по его собственной необходимости, движение от непосредственного сознания до чистого знания. Без этого объективного движения чистое знание, также и в том случае, когда его определяют как интеллектуальное созерцание, представляется произвольной точкой зрения или даже одним из эмпирических состояний сознания, относительно которого важно решить, не обстоит ли дело так, что один человек преднаходит или может вызывать его в себе, а другой — нет. Но поскольку это чистое «Я» должно быть существенным чистым знанием, чистое же знание не имеется в индивидуальном сознании непосредственно, а полагается в нем только абсолютным актом самовозвышения, то как раз теряется то преимущество, которое, как утверждают, возникает из этого начала философии, а именно, это начало перестает быть чем-то всецело всем знакомым, тем, что каждый непосредственно находит в себе и что он может сделать исходным пунктом дальнейших размышлений; указанное чистое «Я» есть в его абстрактной сущности скорее нечто, незнакомое обычному сознанию, нечто такое, чего оно не преднаходит в себе. Тем самым скорее появляется невыгода иллюзии, получается, что речь идет якобы о чем-то знакомом, о «Я» эмпирического самосознания, между тем как на самом деле речь идет о чем-то далеком этому сознанию. Определение чистого знания как «Я» заставляет непрерывно вспоминать о «субъективном» «Я», об ограниченностях которого мы должны забыть, и сохраняет представление, будто положения и отношения, которые получаются в дальнейшем развитии «Я», имеют место в обычном сознании и могут быть преднайдены там, так как ведь оно и есть то, относительно чего их высказывают. Это смешение порождает вместо непосредственной ясности скорее лишь еще более кричащую путаницу и полную дезориентацию, а уж в умах людей посторонних оно вызывало грубейшие недоразумения.
Разве что ещё раз акцентируется всё тот же "великий предел" формальной логики...
Если из сферы изъять одну единственную точку -- математически она превратиться в плоскость, только с виду похожую на сферу. Вот и философы не могут найти успокоения, обнаруживая это "пустое бытие", сквозь которое утекает вся обоснованность, становясь "условной". Из-за такой же "червоточины" Писатель с Учёным не смогли войти в Комнату.
1) Почему сфера с изъятой точкой - плоскость? Что Вы понимаете под плоскостью?
2) Как связаны "пустота" бытия, полагаемого Гегелем как начало логики с тем, из-за чего Писатель и Ученый не вошли в комнату (Сталкер говорит: "из-за маловерия")?
"Маловерие" Писателя и Учёного вернее было бы назвать "пределом веры". Только порог этой комнаты, в общем то, подвёл их к этому пределу, к этой последней и пустой точке в огромно сфере рациональности, в которой (точке) оказалось нет никакой опоры ни для чего, ни для ума ни для веры (а ведь "вера" это рациональное чувство, оно не на пустом месте растёт). "Быть ил не быть" тут буквальный нерешаемый вопрос. Вернее -- он решается одним единственным шагом, волей, вне всякого рацио. Потому сталкер и надеялся в основном на тех, кому идти больше некуда, на отчаявшихся. НО Писатель и Учёный ребята всё таки "умные", и не найдя в уме-разуме гарантий успеха -- они предпочли ретироваться. Отступать им видимо было куда.
С "философией" то же самое. Она безвыходна, и этот "диагноз" по сути и есть её предельный логичный вывод, за которым следует отказ от философии в пользу экзистенциализма.
По сути, вся классическая философия - это попытка преодолеть пропасть между верхом и низом снизу, средствами низа, не меняясь. Хотя... само усилие, возможно, меняло тужащегося и позволяло подпрыгнуть и "зачерпнуть".
"Царство Божие силою берется, и употребляющие усилие восхищают его".
ГПЩ употреблял для этого слово "окаянство". И любил рассказывать байку про учителя, который принимал в ученики тех, кто соглашался прыгнуть через непреодолимую пропасть. Решившимся давал ногой пинка под зад...
О - круг, совокупность, кольцо, сфера
К - претКновение, Крест, Кол
А - первый аспект, воля
Я - последний аспект (отражение высшего)
...