С Ковалевской меня познакомил мой начальник В.Г.Бейлинсон, сообщив, что Неля – человек очень интересный. Не помню, однако, чтобы мы с ней как-то общались (она была много старше и марксистская ортодоксия была дурной рекомендацией в моих глазах) до истории со статьей в «Правде» (я писал об этом в записи о Владимире Дайнеко). Для меня эта статья была, как почти все, что я в ту пору совершал, делом вполне легкомысленным, – но не для директора, который был взбешен тем, что я посмел эдакое вытворить без его разрешения (это ему принадлежала фраза, сказанная мне по другому поводу: «Как Вы смели не выполнить просьбу своего директора?!») и не для Н.П.Ковалевской. Она вызвала меня из комнаты для разговора, крепко пожала руку и сказала: «В.Р., Вы совершили поступок. Но будьте готовы выстоять против того, что за этим последует».
Ничего, впрочем, не последовало, времена уже были не те.
А потом я узнал (от Бейлинсона), что она замужем за Леонидом Ренделем, историком-диссидентом (марксистом, разумеется!), вернувшимся из ГУЛАГа («дело Краснопевцева»), содержит его, не имеющего заработка. Оказалось, что и живут они в том же доме, где мы с Таней, на улице Новаторов. Но знакомства семьями из этого не проистекло, я гулял со своим спаниэлем Рамзесом на том же пустыре, что Рендель со свои псом, но мы не знакомились.
Через кого-то, кажется через Алешу Лунькова из редакции психологии, с которым подолгу курили и разговаривали в коридоре, я получил для прочтения исторический труд Ренделя, где он, как помню, разъяснял, что смысл российской истории – в том, чтобы служить другим народам примером того, как жить не надо…
А в 1987 году (дату отыскал уже сейчас в интернете) мы с Бейлинсоном сходили к ним на квартиру попрощаться с умершей Н.П. Всё.