Строго говоря, интуиции (прямого усмотрения) конца быть не может.
Можно видеть конец близких и – сопереживая с ними их жизнь – отчасти сопережить и их смерть, восприняв ее как умирание части себя.
Можно, вспоминая свое прошлое, переживать эти воспоминания тоже как умирание «частями».
Можно ощущать и отмечать убыстряющийся ход времени и интерпретировать этот опыт как приближение конца.
(С.П.Божич, странный человек, с которым я общался в 80-е годы и след которого потерял – математик и уфолог со склонностью к философствованию, – подсчитывал растущую частоту «значительных» событий, таких как крупные научные открытия, и рассчитал примерную дату конца света, где-то, кажется, в середине этого века).
((Могут восприниматься, «прочитываться» и другие предвестники. Вообще, приближение смерти, видимо, переживать можно; см., например, про рассказ Малецкого, о котором я узнал от Хюбрис-ипода – http://gignomai.livejournal.com/42161.html)).
Наконец, всякий разумный человек понимает, что «это» может случиться в любой момент. И такое знание, да, пожалуй, и все перечисленное в совокупности, может переживаться как хрупкость, необеспеченность существования – смертность.
Но нельзя видеть сам конец, это – противоречие; я не могу усматривать событие, в котором меня нет. Сам же Тугодум там же объяснил мне, что невозможно представить пустую комнату. И еще раньше вспоминал аргумент Сократа и Эпикура о нашем отсутствии там, где наша смерть (http://tugodum.livejournal.com/305170.html?thread=3234578#t3234578).
«Где меня нет…» – а если есть? Если после конца чего-то из меня другое во мне же остается и этот конец усматривает и опытно переживает, то противоречия нет, не так ли? (Ради этого, Тугодум тогда и затеял тот давний разговор о страхе смерти: он объяснял сам страх смерти тем, что мы верим, что есть кому пережить смерть – душе).
Мы тутошние пребываем во времени, и мы не можем воспринимать ни конца, ни перерывов этого времени (= нашего существования). Но если какая-то наша часть (душа) с обрывом времени выскакивает куда-то во вневременное (это и есть тогда вечность, что же еще?), то она может переживать и надзирать нашу смерть, обрыв времени, и воскресение. Этим подразумеваются определенные отношения между вечностью и временем: время объемлемо вечностью и прозрачно для нее; обратное же («в одном мгновенье видеть вечность») – аномалия, чудо.
И после смерти в привычном смысле слова, получается все-таки, что мы уходим в вечность (ср. вот это обсуждение – http://gignomai.livejournal.com/79485.html). И прав, вероятно, Хюбрис-ипод: возвращаемся (умершие) для молитвенного общения с живыми.
Все это можно распространить и на «большую» историю, на время, «день первый» и «день последний»…
Похоже, что эдаким кружным и натужным путем я шел и, надеюсь, пришел к пониманию того, о чем уже не один раз говорит Тугодум… Что ж, хорошо, если так.
