Первое. Безусловно, всякое убийство или мучительство - это преступление. Преследование невиновных - преступление. Непомерно жестокое преследование виновных - тоже.
Второе. Совершивший преступления, даже много преступлений, мог иметь какие-то достоинства и совершить что-то хорошее. Человек сложен. И обстоятельства, в которых он действует, не всегда легко полностью увидеть и осмыслить..
Третье. Оценка масштабов совершенных преступлений - вполне осмысленная работа. Ответственная. К ней нельзя примешивать политические пристрастия и выполнять на уровне публицистики. Нельзя приписывать "нули" к цифрам, чтобы надежнее заклеймить, или стирать их, чтобы оправдать.
И самое главное. Такие огромные по масштабам и значению события, как революции, не могут подлежать однозначной моральной оценке. Кох доходит до полного абсурда, приписывая к числу большевистских жертв погибших в Гражданскую от белого террора - потому, видите ли, что, не сделай большевики Революции, не было бы и Гражданской. У него субъектом уничтожения народа были некие "большевики" или "коммунисты". Но что это за субъект, обвиняемый, если на каждом этапе этого растянувшегося на десятилетия процесса в нем активно участвовали или его радостно поддерживали многие из тех, кто потом стал его жертвой?
Крестьяне, в том числе будущие жертвы раскулачивания, в большом числе радостно кинулись захватывать землю и грабить усадьбы. Рабочие захватывали заводы. И те, и другие не были ласковы с прежними хозяевами.
Нацмены, как их тогда называли, радостно растаскивали "тюрьму народов".
Поэты, художники, деятели театра прославляли Революцию.
Ученые включились в электрификацию и мелиорацию, а потом и в разработку оружия.
Офицеры составили костяк комсостава Красной Армии.
Ну и сами "старые большевики".
Я в своем перечне смешал все в кучу, но исторический анализ должен, конечно, разделить чисто деструктивное и конструктивное. Исторический анализ, а не публицистика.