Совсем иначе у Платона. Есть вещь, зримая или мыслимая, на которую указывает термин (имя), и определение сказывает, что она есть. Бытие вещи само собой разумеется - в отличие от первого подхода. Определяя вещь, мы как бы на нее смотрим и описываем, какая она.
Собственно, движение от Платона к Аристотелю и дальше - это разделение семантики и онтологии, вопроса и ответа, о значении слова, безотносительно к бытию означаемого ("козлоолень" Аристотеля) и вопроса о бытии, "есть" как связки в сказуемом и "есть" как утверждения о бытии.
