25. Как Бог, будучи по естеству благим и бесстрастным, всех равно любит, как создания Свои, но добродетельного прославляет, поскольку он усвояет себя Богу благодаря [доброй] воле, а дурного милует по благости Своей и, воспитывая в веке сем, обращает, так и [человек] добровольно [становящийся] благим и бесстрастным, равно любит всех людей: добродетельного вследствие естества и за [его] благое произволение, а дурного [также] вследствие естества и из сострадания сжаливаясь над ним, как неразумным и ходящим во тьме.
Когда читал впервые, было отталкивание - в том смысле, что не о том, что близко, не о нашей любви... Сейчас что-то начинает доходить.
Но, воздерживаясь от обсуждения главного, обращу внимание на важную мне деталь.
В тексте курсивом выделены выражения со словом "добровольный". Во-первых, любопытно, что это слово, понимаемое сейчас в смысле отсутствия принуждения, изначально (и, похоже, если не Максим, то переводчик имел в виду именно первичное значение) обозначало "следуя доброй (т.е. благой, правильной, не искаженной страстями) воле. Вот, что пишет словарь:
Происходит от праслав. формы, от которой в числе прочего произошли: др.-русск., ст.-слав. добръ (др.-греч. ἀγαθός, καλός; Клоц., Супр.) и : др.-русск., ст.-слав. волꙗ (др.-греч. θέλημα, γνώμη).
Ссылка на греческий. А у Максима выделенным выражениям соответствует просто γνώμη, без добавления "добрая", "благая". И это страшно интересно! Ведь "гноми", хотя его и перевели здесь "волей", но для воли есть "фелима" и "проайресис" (здесь: произволение). А "гноми" по словарю Вейсмана: "мысль, познавательная способность, ум, разум, дух. Явно однокоренное с "гносисом", знанием. Есть, правда, выражение "делать гноми" - постановлять, предлагать, объявлять, выносить суждение, но ведь и это всё связано с мышлением, а не волей в смысле влечения...
К чему я это? А к тому, что по Максиму любовь должна быть мыслящей, разумной. Вот так-то.