Это книга 6. Оказалось кстати в связи с обсуждением у Тугодума свободы и ответственности – может Аристотель поможет? Из большого куска текста я попробую выбрать то, что ближайшим образом относится к объявленной в заголовке теме:
«Итак, по общему мнению: воздержность (enkrateia) и самообладание относятся к добродетельному и похвальному, а невоздержность (akrasia) и изнеженность - к дурному и предосудительному. Воздержный следует разумным доводам, а невоздержный отступает от разумных доводов. Невоздержный понимает, что он поступает дурно под влиянием страсти, а воздержный, понимая, что его желания дурны, не следует им благодаря разуму. Целомудренного (sophron) все признают воздержным и не теряющим самообладания, и за эти качества одни считают человека во всех отношениях целомудренным, другие же нет, и одни смешивают понятия "распущенный" (akolastos) и "невоздержный", другие же различают их».
Дальше он рассматривает различные апории, возникающие в связи с этими понятиями.
Из них для дальнейшего важна вот эта: «апория состоит в том, каким образом можно все правильно понимать и все же "не совладать с собой". Одни полагают, что, если кто поистине знает, тот не может быть невоздержным, ибо ужасно, располагая знанием (как думал Сократ), подчиняться чему-то другому и позволять “тащить” себя “в разные стороны, словно раба” (Протагор, 352с1-2). Сократ вообще сражался за разум так, словно никакой невоздержности не существует, – ибо тот, кто знает, не действует вопреки наилучшему, а если действует, то только по незнанию. Это его учение очевидным образом расходится с видимыми явлениями, и нам надо исследовать невоздержность как страсть, а если невоздержность бывает вследствие незнания, то что это за незнание. (Ибо ясно, что невоздержный не думал вести себя так, пока не оказался охвачен страстью)».
Другая апория:
«Тот, кто стремится к приятным удовольствиям по убеждению и сознательно, может показаться лучше того, кто стремится к ним не вследствие рассуждения, а по невоздержности, – ведь такого легче исцелить, ибо можно переубедить». Тогда как невоздержный и так убежден в правильном и, будучи переубежден тем более не поступал бы правильно, уже сознательно. «Пока же он убежден в одном, а делает другое». Здесь, правда, апория еще не сформулирована, она появится, когда Аристотель обоснует противоположную оценку: предающийся порочным удовольствиям «по убеждению и сознательно» хуже, чем тот, кто влеком страстью вопреки своим убеждениям.
«Разрешить апорию означает найти истину.
Прежде всего рассмотрим апорию о том, зная или не зная действует невоздержный, а если зная, то что это за знание. Затем … имеет ли отношение воздержность и невоздержность ко всякому удовольствию и страданию или к каким-то определенным, и далее, о воздержном и распущенном – это одно и то же или нет…
Ведь тот, кого считают “невоздержным” (вообще, а не в чем-то невоздержным), невоздержен не во всем, а в том же, в чем и распущенный; однако и не потому он невоздержен, что просто связан с тем же (ибо тогда невоздержность была бы тождественна распущенности), а потому, как он с этим связан: тот ведет себя сознательно, полагая, что всегда нужно стремиться к приятному, этот же так не думает, но просто к нему стремится».
Я здесь пока остановлюсь. Поясню только, как я это связываю с обсуждением у Тугодума. Там для обоснования совместимости свободы и моральной ответственности с детерминизмом вводится иерархия (два порядка) желаний: желание что-то делать и желание желать (или не желать) это это делать. Т. приводит наглядный пример: желание курить и желание бросить (т.е. перестать желать) курить. Мне кажется (это предстоит проверить), что предлагаемое Аристотелем различение невоздержности/воздержности и распущенности/целомудрия – о том же самом: невоздержный и распущенный совпадают в желании первого порядка и расходятся в желании второго порядка.
А вопрос круцис (вторая апория Аристотеля): что хуже?