Неплохой очерк педагогических воззрений Бецкого – вот здесь. Вполне типичная просветительская педагогика, очень гуманная. Увязанная с мечтой Бецкого о выработке для России третьего сословия.
На практике нужно было готовить детей к будущей жизни, к тому, чтобы они могли обеспечить пропитание себе и семьям.
Питомцев 7-11 лет научали чтению, письму, первым правилам арифметики, рисованию и ремеслам, наставляли в вере. С 1774 стали отдавать в город для обучения на фабриках и мастерских, и в самом Воспитательном Доме были организованы столярные, слесарные и др. мастерские. Часть воспитанников отправлялась в деревню.
Особо отличившихся (единицы) отправляли далее учиться в Академию художеств (коей заведовал Бецкой), были даже случаи, что посылали изучать технические достижения в Англию.
В 1772 году на деньги П. А.Демидова при Доме было основано первое коммерческое (в смысле обучения коммерции) учебное заведение — Демидовское купеческое училище (в 1799 году переведено в Петербург). Ученики обучались языкам французскому, немецкому и английскому, коммерческой арифметике, коммерческой корреспонденции и бухгалтерии, на русском и иностранном языках. В училище были воспитатели и воспитательницы, по преимуществу иностранцы, обязанные говорить с воспитанниками на иностранных языках.
Вдовствующая императрица Мария Федоровна надумала произвести разделение по способностям. В 1807-08 годах были созданы два «латинских» класса с целью последующего обучения медицине и аптекарскому делу – в Московском университете и московском отделении Медико-хирургической академии, а в 1812 – третий класс для подготовки к гражданской службе и учительству (последнему помешали события 1812 года). Процент питомцев Воспитательного Дома среди студентов университета был традиционно довольно высоким, причем некоторые из них стали впоследствии профессорами самого университета.
Для девочек были организованы повивальный институт и «французские классы», которые готовили акушерок и гувернанток. Какая-то часть училась на мещанском отделении Смольного института (тоже детище Бецкого).
Большинство питомцев дома становились ремесленниками, земледельцами, шли в прислуги в богатые дома, а девочки — няньками, кормилицами.
В 1827 году были открыты два спецкласса, для мальчиков и для девочек, по 15 человек каждый – чтобы готовить учителей музыки. Преподавателем выписали немца. Однако в виду отсутствия спроса на такую специальность классы вскоре закрыли.
Еще одно место, где доучивались питомцы Воспитательного Дома – Ремесленное Учебное Заведение (РУЗ, через много-много лет – это один из мощных технических вузов, МВТУ, но тогда – совсем другое). Как пишет в своем годовом отчёте Почётный опекун Воспитательного Дома сенатор Штер:
«Воспитанники по их дарованиям выпускаются: в Земледельческую школу, в Коммерческое училище, в Медико-хирургическую академию и в Университет; а слабейшие в Писаря, Аптекарские ученики, Музыканты и к Художникам; самые последние передаются в Ремесленное Учебное Заведение и определяются Фельдшерами».
Занятия в РУЗ начались в 1832 году, первый выпуск ремесленников состоялся в 1837 году, мастеров – в 1839. В новом учебном заведении при весьма элементарной поначалу теоретической подготовке воспитанники обучались в основном тому же перечню ремёсел: картонному, малярному, жестяничному, переплётному, резному, столярному, слесарному, оловянно-литейному и даже сапожному и портному. Контингент обучающихся по-прежнему формировался из числа питомцев Воспитательного Дома, признанных ни к чему более не способными. При этом срок обучения не регламентировался и зависел более от способностей и прилежания каждого.
В 1837 Николай I прекратил все эти эксперименты, приказав всех сирот и подкидышей неизвестного происхождения отправлять на воспитание в крестьянские семьи, а впоследствии обращать в государственных крестьян. Воспитанников Московского воспитательного дома, например, отдавали в деревни в основном Московской губернии бездетным крестьянам, которым за это выплачивалось известное вознаграждение. Дети получали фамилии своих приемных отцов и соответствующие отчества. Достигшие школьного возраста обучались в четырехклассных школах Дома, открытых во многих уездах губернии. Дальнейшая судьба приемышей зависела от воли усыновителей.
У В.Красуского есть еще сводка состояния учреждений Воспитательного Дома на время написания книжки (1878):
«В настоящее время под именем Московского Воспитательного Дома разумеется собственно совокупность нескольких, хотя и обширных самих по себе, благотворительных учреждений, а именно: 1) Грудные отделения для здоровых и больных приносных детей с находящимся при них оспопрививательным заведением. 2) Существующие при этих отделениях палаты для вскармливания законных детей и офицерских малолеток. 3) Больница для питомцев и прислуги на 150 кроватей и при ней лечебница для ходящих детей. 4) Управление питомцами, воспитывающимися в деревнях, численность которых теперь доходит в существующих округах до 35000 человек… 5) Учительская семинария питомцев Воспитательного Дома. 6) Сельские школы ведомства Воспитательного Дома. 7) Родовспомогательное заведение с поликлиникой и гинекологическим отделением. 8) Повивальный институт. 9) Загородный двор с находящейся при нем фермою».
Никак нельзя сказать, что труды И.И.Бецкого были напрасными.
Первые трагические неудачи нельзя даже поставить ему в вину – трудно было предвидеть, что желание облегчить свою и детей судьбу, передав их государству, окажется столь большим. И уж никак нельзя считать то, что часть детей передали на вскармливание в деревню, доказательством преимущества семейного устройства.
Удачной была идея платить бедным матерям как кормилицам. Кстати сказать, социальное сиротство в современной (во всяком случае, недавней) России, питается не только лишением родительских прав, но иногда и бедностью (см., например, источники пополнения Красногородской агрошколы в Псковской области – и здесь можно было бы поступать по совету Императрицы Марии Федоровны.
Наверно, и распределенный патронат возможен (на время) при хорошей организации и контроле.
Это – на вскидку, внимательное прочтение и продумывание нашло бы больше.