Казна выделить денег на это предприятие не смогла, пришлось все делать на пожертвования доброхотов, получавших податные льготы. Правда, и самому новому учреждению были дарованы привилегии: налог на привозные игральные карты, право устраивать лотереи, разрешение учредить сохранную и ссудную казны, «доходы которых впоследствии достигли громадных цифр и дали возможность поставить дело призрения на широкую ногу». Воспитательный Дом был самостоятельным ведомством, мог заключать контракты, покупать и продавать дома и земли, «не входя в сношение ни с какими присутственными местами», заводить фабрики и заводы, «не испрашивая ничьего разрешения». Питомцы Дома тоже получали привилегии: гарантированную навсегда вольность и разного рода права – вступать в купечество, приобретать и продавать недвижимость (третье сословие ведь).
Признаки бедствия, вызванного изначальным просчетом, обнаружились сразу же. Поток приносимых детей был огромен и всё возрастал. Катастрофически не хватало ни места, что приводило к скученности, ни кормилиц. Дети умирали, не дожив до года. В первые годы смертность приближалась к стопроцентной:
1764 – 81,07%
1765 – 72,76%
1766 – 66,52%
1767 – 98,53%
1768 – 61,67%.
Что-то надо было делать, и Опекунский совет принял решение раздать часть детей на вскармливание по деревням, деревенские кормилицы получали пособие. Это уменьшило смертность детей, оставшихся в Доме, вдвое, а потом и втрое: в 1769 – 39,12%, а в 1770 уже 24,65%. Она и дальше уже не поднималась до первоначального катастрофического уровня, колеблясь в зависимости от каких-то внешних обстоятельств (эпидемий, например):
1796 – 11,9%
1797 – 34,4%
1798 – 39,7%
1799 – 21,2%
1800 – 14,9%.
В 1812 году (Воспитательный Дом не прекращал работу и при наполеоновской оккупации Москвы) процент скакнул до 54,2.
Правда, для детей, которых раздавали по деревням, бедствие продолжалось – смертность держалась в районе 80%. Авторы статей объясняют это низкой культурой крестьянства, отсутствием гигиены, болезнями (причем, это сказывалось и на собственных детях крестьянок).
Руководство Дома (после смерти Бецкого в 1795 году этим делом занялась вдова Павла I Мария Федоровна, человек более трезвый, а после нее – сам имп. Николай I и его жена) искало пути улучшить положение. Две меры стоит выделить. Первая – ради ограничения притока детей, отсечения тех, кто справился бы и сам, но предпочитал переложить заботу о своих детях на государство; для этого отменили тайну приема, стали требовать документы и проверять обстоятельства. Другая мера выглядит очень современно: Мария Федоровна придумала спрашивать у бедных матерей, не возьмутся ли они вскармливать грудью своих детей, получая жалованье кормилицы. Многие соглашались, и это давало хорошие результаты.
К 1 января 1891 года в грудных отделениях Московского Воспитательного Дома состояло 1849 детей. Число кормилиц на день в среднем приходилось по 639,5 (недоставало 448,5).
Навели порядок какой-то и в деревенском патронате. Ко времени написания статьи в «Вестнике Европы» (1890) деревни Московской, Смоленской, Калужской, Тульской и Владимирской губерний были разбиты на 22 округа и 41 участок. На участок в среднем приходилось по 105 селений и по 740 питомцев. Был установлен ежемесячный врачебный контроль.
Как в эти последующие годы было со смертностью в самом Доме? Приведу для нескольких лет с интервалом в десятилетие:
1830 – 21%
1840 – 21
1850 – 28,3
1860 – 25,6
1870 – 26,9
(В деревнях она все равно оставалась очень высокой, до 80%).
Для нас сейчас и эти цифры (я имею в виду смертность питомцев в интернате) выглядят чудовищно. В России в 2011 году в возрасте до 5 лет умирало 12 детей на тысячу (а в США этот показатель – 7,5). Но детская смертность в странах Западной Европы в XIX веке была вполне сравнимой, где ниже, а где и выше. Средняя смертность в в первый год жизни за 1884-93 годы:
в Ирландии 9,6%
во Франции 16,7
в Швейцарии 16,4
в Швеции 10,7
в Бельгии 16,3
в Норвегии 9,5
в Шотландии 12,2
в Англии и Уэлльсе 14,6
в Нидерландах 17,5
в Вюртемберге 26,1
в Баварии 27,9
в Пруссии 20,8
в Италии 19,0
в Австрии 24,0
в Саксонии 28,3
в Венгрии 27,1
(в России 26,1)
Примерно так же, как и в Москве, обстояло дело и в Санкт-Петербургском Воспитательном Доме, не буду на него отвлекаться. А вот провинциальные дома справлялись очень плохо – не хватало помещений, кормилиц, смертность была очень высокой. В результате уже в 1828 году они позакрывались с парой исключений). Это увеличило приток детей в столичные дома, он рос на протяжении всего XIX века.
Вот так обстояло дело с выживанием детей. Для правильного понимания смысла всей этой цифири надо еще иметь в виду, что неясно, что было бы с этими детьми (при том уровне детской смертности, который тогда был), если бы их не сдали в Воспитательный Дом.
Но есть еще интересная сторона дела – образование питомцев. О нем – отдельно.