ludmilapsyholog споры между сторонниками разных форм семейно-государственного устройства сирот – о том, как они различаются в российских законах, можно посмотреть здесь. Это было время сразу после расцвета и потом слегка-придушения патроната, и основное противостояние было между сторонниками этой формы и «приемной семьи» (не путать с семьей усыновителей).
Для меня интерес представляет не вопрос о том, кто прав (лучше, чем Л.Петрановская, не скажешь: нечего делить, каждая из форм хороша для каких-то ситуаций и уступает в других), а то, из-за чего спор.
С формально-правовой точки зрения никакой разницы между этими формами нет: государство, принимающее на себя ответственность за ребенка, семью потерявшего, передает его по договору другой семье, оплачивает ее труд и, естественно, сохраняет за собой право контроля. Плата за труд и контроль отличают эти формы от усыновления, что можно изобразить простой схемой, которую я уже публиковал:
Различие состоит в появлении и все большем влиянии новой фигуры – специалиста, социального педагога. Сначала, естественно, на Западе, а теперь и у нас. С боями, через сопротивление. В рассматриваемом случае «приемная семья» (как и более традиционная для нас опека) имеет дело напрямую с государством в лице органов опеки и попечительства, чиновников. Патронатная же семья имеет дело со специалистами, работниками центра патронатной службы (обычно на базе детдома, как в случае со знаменитым 19-м. Они помогают и контролируют.
В отношении к этой фигуре, к ее появлению между государством и приемной семьей, и разошлись спорящие.
1) Противники патроната предпочитают иметь дело с госчиновниками, которые вмешиваются в жизнь семьи по минимуму, отслеживая лишь грубые недостатки – тогда как специалисты, знающие как надо воспитывать ребенка в трудной ситуации, значительно более активны. Границы семьи (а приемная семья склонна считать себя именно семьей) при этом существенно прозрачнее.
2) Сторонники патроната, напротив, акцентируют на помощи со стороны соцработников, и не только как специалистов-педагогов-психологов, но и в делах муторных, таких как выбивание льгот.
3) Особый вопрос – отношения с родной семьей (речь ведь, как правило, о социальном сиротстве). Приемные семьи обязаны сохранять возможность таких отношений для ребенка, но обычно не любят этого. При патронате специалисты и следят за этим, и учат этому.
Опека и приемная семья привычнее, как и вообще прямые отношения с чиновниками – от чиновника ничего особенно хорошего не ждут, но рассчитывают на его безразличие. Патронат – новшество – многообещающее, но и вызывающее опасения. Все, разумеется, еще и зависит от конкретного человека на месте чиновника или специалиста. А в случае специалиста – от его профессионализма. Где и как их готовят?
А теперь главное, что я хочу сказать. То, новое, что в этих спорах обсуждалось, это частный случай очень важного процесса – набирающего силу и завоевывающего все новые области: прихода во власть специалиста. (Кстати, и ювенальная юстиция - это про то же). Идеальная сущность этого процесса ясна как пень: решать, управлять должен знающий, а не профан. Против этого не поспоришь. На самом деле, мы уже давно вверяем решение многих жизненно важных для нас вопросов специалистам – ну хоть врачам, например. Или детей учителям. Но тут есть тонкая грань, об укреплении или стирании которой и идет речь. Либо специалиста мы выбираем сами и он оказывает нам услугу (вот тут понятие услуги на месте), либо он лучше нас знает, как надо и командует парадом. Вот – вопрос.