Понятно, что это разные стороны одной работы. А занимался я пока в основном анализом ситуации, уяснением того, как обстоят дела. И в последнее время сосредоточился на детдомах, отчасти из полемических соображений.
А сейчас хочу вернуться к первой формулировке: свести воедино и по возможности систематизировать всю совокупность задач и проблем. Все по отдельности многократно отмечалось исследователями, журналистами, блогерами. Особенно мне помогли интервью с экспертами, приведенные в упоминавшейся мною анонимной книге «Сиротство в России».
Условно разобью их на группы – по этапам сиротского пути, по категориям детей, по формам устройства – как получится. И начну с того, что предшествует сиротству и его порождает –
«Неблагополучные семьи» (так их принято называть в документах), т.е. те семьи, которые не смогли, не захотели или были лишены права воспитывать своих детей.
Одна группа причин неблагополучия – это нищета, низкий социальный статус. Молодые матери-одиночки, многодетные семьи, не справляющиеся с недешевой задачей выращивания детей, безработные, мигранты (эти группы пересекаются)…
Очень часто семьи алкоголиков и наркоманов – в этом случае велика вероятность, что дети еще и больные. Эта группа во многом вербуется из первой.
Третий фактор – культурная деградация: разрушение семейных ценностей. Если глубже, то за этим и «уход» воспитания из школы, и гнусные СМИ, и общий «климат» в стране.
Четвертый (не знаю динамики) – криминальная обстановка, небезопасность детства, напрягающая родителей заботами, которые не всем посильны.
Все перечисленное выводит за пределы собственно сиротской и даже семейно-детской темы. Это вопросы социальной, экономической и культурной политики. Но есть и прямые изъяны сиротской системы и политики. Это –
Пятое. Отсутствие поддержки семей, которым трудно, – материальной, психологической, организационной. Особенно это относится к семьям с больными детьми – система вынуждает их отдавать детей в коррекционные интернаты, о которых еще предстоит поговорить.
И шестое. Карательный уклон детозащитных органов (который еще и грозит усилиться введением у нас ювенальной юстиции). Вообще-то в Семейном кодексе (статьи 67-77) всё написано вроде бы правильно: оговорено, что лишение родительских прав является крайней мерой, и перечислены ситуации, когда приходится это делать, предусмотрена такая промежуточная мера, как ограничение родительских прав, и оговорена возможность отмены того и другого. И все равно, как сообщают, органы опеки часто норовят забрать детей из неблагополучной семьи, не умея или не имея возможности ей помочь. Эта проблема – сохранения контактов с родителями и обратимости распада семьи – имеет продолжение и после помещения ребенка в «казенный дом», но это нужно рассматривать отдельно, с учетом различий между детдомом и социально-реабилитационным центром (приютом).
Многое придумано и продумано в том, как решать эти проблемы. Кроме разного рода консультационной помощи, впечатляют две идеи (их в своем замечательном интервью в упомянутой книге «Сиротство в России» высказывает Елена Альшанская из фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам»). Первая – зарплата и трудовой стаж многодетным родителям и родителям, воспитывающих детей-инвалидов (цитирую: «Если многодетная мама – то пусть ей платят заработную плату как воспитателю. Если ребенок – инвалид, то заработную плату сиделки. И тогда у мамы появляется выбор: пойти самой работать, и оплачивать сиделку или няню, либо получать заработную плату за свою работу как мамы»). Вторая – вместо коррекционных интернатов, куда «сдают» детей фактически навсегда и фактически теряя с ними связь, создавать детские сады и школы, куда бы не отдавали, а приводили детей. Впечатляют – написал я, хотя надо бы еще подумать, всегда ли и в какой мере это реализуемо. К тому же, я, в отличие от Альшанской, в коррекционные школы-интернаты еще не заглядывал.
Такова первая проблемная область. Всего я предварительно насчитал пять.