Возьми в дорогу Платона 5-3

Но Прокл своей внимательностью к каждому повороту Платоновой мысли заставляет расчленить и этот кусок. Вместе с ним задержусь на одной фразе, хотя она и является повтором ранее сказанного (Парменид 130е4-е6):

Но как бы то ни было, скажи вот что: судя по твоим словам, ты полагаешь, что существуют определенные идеи, названия которых получают приобщающиеся к ним другие вещи; например, приобщающиеся к подобию становятся подобными, к великости – большими, к красоте – красивыми, к справедливости – справедливыми?

СЭ, естественно, не останавливается на этом месте, а сразу переходит к проблеме «части и целого». Но мне придется тормозить. Итак – к Проклу.

Прежде всего, Прокл дает подсказку, как понимать критику Парменида: это телесиургические рассуждения (от слова τελεσι-ουργεω, завершать, доводить до совершенства), т.е. не надо понимать дело так, что Парменид не признает существование идей и причастность к ним чувственных вещей, его цель – развернуть, додумать и более тщательно обосновать мысли Сократа. Это – тот же майевтический метод, который позднее будет использовать сам Сократ.

Приступая к разбору этого места, Прокл отсылает нас назад к своему комментарию на другое место «Парменида» (129d6–e4):

Если же кто-то сделает то, о чем я только что говорил, то есть сначала установит раздельность и обособленность идей самих по себе, таких, как подобие и неподобие, множественность и единичность, покой и движение, и других в этом роде, а затем докажет, что они могут смешиваться между собой и разобщаться, вот тогда, Зенон, я буду приятно изумлен.

Прокл возражает тем, кто видит в словах Сократа неприятие возможности смешения эйдосов. Это распространенное понимание этого места, СЭ называет такое представление «принципом чистоты идей»; и я так его понял, потому и проскочил, не вдумавшись. Опираясь на слова «приятно изумлен», Прокл толкует это место как обращенную к мудрым собеседникам просьбу помочь ему в обосновании интуитивно им принимаемого вывода о «неслитном единстве и нерасторжимой раздельности» (ενοσιν ασυγχυτον και διακρισιν αδιαιρετον) идей, «божественных предметов». (Ссылаясь на «Халдейские оракулы» он говорит о соединении эйдосов «связью Эроса чудесной»).

Далее Прокл прямо обращается к ключевому вопросу: что такое участие в эйдосах и как оно осуществляется? Он выносит на рассмотрение три версии:

(1) Участие вещей в эйдосах подобно отражению предметов в зеркале.

(2) Оно походит на оттиски печати в воске.

(3) Вещи обретают форму подобно изображениям, создаваемым художником.

Разбор показывает достоинства и недостатки каждого из подходов.

(1) Рассматриваются два обсуждавшихся в его время механизма отражения. Согласно первому из них, близкому к современной оптике, образ смотрящего в зеркало лица создается отражаемыми в зеркале световыми лучами и воспринимается этим лицом. Между тем, идея, «умная причина», замечает Прокл созерцает лишь себя, а не внешнее. Согласно другому механизму, образ «оказывается своего рода привходящими в зеркало истечениями лица, обращенными на это зеркало» (840.38-39). Это не годится, т.к. предполагает отделение от эйдоса некоторой его части.

(2) Аналогию с печатью Прокл считает свойственной учению стоиков с их представлением о всеобщей телесности. Главный ее недостаток – то, что предполагается воздействие эйдоса на претерпевающее это воздействие извне, тогда как «эйдос, напротив, пронизывает положенное в основу как целое, он преобразует его изнутри точно так же, как воздействуя изнутри, но никак не извне, природа, в отличие от искусства, придает форму телу» (841.10-14).

(3) Третий подход – его можно назвать парадигматическим: образ творится по эйдосу-образцу – явно Проклу ближе. Он только обращает внимание на то, что образец не может сам творить изображение, необходима еще действующая причина, демиургическое начало.

В завершение – вывод:

«Стало быть, как мы уже сказали, все эти подходы (подразу­мевающие аналогию между участием в эйдосах и отражением, отпечатком и изображением) следует понимать лишь как первое приближение к решению рассматриваемой проблемы, направ­ленное на помощь людям, не достигшим должного совершен­ства. При их посредстве мы можем описать то, каким образом в уподоблении идеям гипостазируются предметы, вовлеченные в процесс видообразования (ибо смысл всех этих трех подходов один и тот же, и его можно назвать одним словом — уподоб­ление). Однако необходимо иметь в виду, что эти аналогии не несут в себе ничего значимого в познавательном плане; их недо­статочно для постижения участия в божественных эйдосах в его истинном виде».

«Люди, не достигшие должного совершен­ства» – это мы. Продолжим движение.