Торгующий папиросами инвалид (рука на перевязи) побрился и стал похож на Чарли Чаплина. Сегодня кроме папирос он еще торгует штанами.
Как остановившиеся часы показывают время своей остановки, так и по всему облику этого человека было видно, как давно он перестал жить, перейдя на существование растения.
Редко увидишь: пьяный с книгой. А я видел недавно: качается, лицо бессмысленное, под мышкой книга.
Навстречу несколько женщин. Бинты на локтевых сгибах, из-под бинта тело желтое от йода. Доноры.
На рваном ватнике, всегда на одном месте: на берегу Булака у трамвайной остановки двое ребятишек. Мальчонок лет 4-х и девочка лет 2-х. Мелочь и несколько рублей, брошенные на ватник, их мало занимают. Они ничего не просят у прохожих. Иной раз девочка спит, лежа на животике. Сегодня она совсем голая с большой бутылкой в обнимку стоит на трамвайных рельсах. Братишка, бросив без присмотра ватник с выручкой, бежит к ней, чтобы отвести обратно.
Несмотря на то, что слепая старуха, просящая Христа ради и тихо поющая псалмы, напоминала ему его бабку (так же поджаты губы с веером складок вокруг, такой же тонкий нос), он и ей ничего не подал.
Как обычно он зазывал: "Кому почистить за 5 рублей? Сапоги блестеть будут!" - глядя только на ноги прохожих.
Вдруг знакомый голос: "А если один сапог, сколько берешь?". Взгляд наверх. Перед ним отец. Забинтованная левая нога. Костыли.
Словно в состоянии аффекта, он, бешено вскрикнув, вонзил нож в доски стола, но наблюдательный человек мог заметить, что он все же сообразил вывернуть нож, чтобы ударить им вдоль, а не поперк волокон.