Мы (с кем-то, чье присутствие все время сна предполагается, но кого я ни разу отчетливо не вижу) потерпели кораблекрушение. Само событие - за кадром, переживаю результат - мы в шлюпке посреди океанической стихии. Сами, значит, спаслись, но в сознании, что должны (я должен) спасти что-то очень важное, за что отвечаю. (Причем это "отвечаю" воспринимается буквально: отвечаю на вопросы об ЭТОМ строгому Спрашивающему, который в то же время - "Врач"). Нечто спасенное лежит на дне шлюпки - вот оно, но оно на поверку совсем не то, ненужное, излишнее. А ТО - за кормой, но не потеряло связи с лодкой, приторочено к ней каким-то, видимо, канатом. И я умудряюсь как-то, изловчившись, дотягиваться до него, отрезать ножом части, пластины, и выкладывать в лодку.
На этом первая картинка прерывается и появляется вторая. Мы, спасенные, в огромном зале, где нас должны отогреть, накормить, подлечить. Рассадили за большие столы и разносят еду. Но до меня почему-то не доносят - голодно и обblyj? Завистливо поглядывая в тарелки других, вижу, что кормят горячими сардельками. Делаю знаки разносчику, чтобы заметил и меня. Подходит и ставит передо мной порцию, которую и ем с удовольствием, несмотря на то, что (отметил про себя) какой-то неуместный, пахнущий рыбой соус...
Опять перебой. Обход врачей. Целый консилиум. Все важные, говорят уверенно. Но я, прислушиваясь, замечаю, что в постановке диагнозов используется немногочисленный набор клише ("отмычек"), без какого-либо внимания к индивидуальности каждого и особенностям его состояния.
Вот. Может, кто из мастеров онейрогерменевтики предложит толкование?
