otgovorki (да вдобавок еще реплика rechi_k_bogu на мой последний пост – см. http://gignomai.livejournal.com/20823.html, там же и мой ему ответ) побудили к рефлексии – усилию понять, что же именно я делаю в ЖЖ (а отчасти и вообще). Видел, что другие в аналогичных случаях пишут, что под катом «много слов» – что делать, краткость не моя добродетель. Otgovorki задали точный вопрос. Ссылаясь на сказанноое мною раньше, на то именно, что от чтения святоотеческих текстов я пришел к необходимости читать Аристотеля, чем и занялся, выкладывая результаты в ЖЖ, otgovorki (если я правильно понял) спрашивают: а почему теперь история понятия «усия-сущность». Это, говорят они, два разных вида работы – в первом случае методологическая, проблемная (иду от своей проблемы, все остальное рассматривается как средство для ее решения), во втором – историко-философская, предметная.
Дело, по-моему, обстоит со мной следующим образом.
Ведь если исходить из своей проблемы, то и «чтение отцов» само по себе не есть суть проблемы – нужно еще знать, зачем читаешь, ответы на какие свои вопросы желаешь там найти. Для меня такая проблема помещается в антропологии, это – антиномия, «смысловая растяжка» свободы и истины. Суть тут вот в чем. Человек свободен, это для меня аксиома, и это означает, что он в абсолютном смысле не есть «что», он, можно сказать, не имеет сущности, поскольку свободой любую данную сущность преодолевает. Это одна сторона, а другая состоит в столь же прочно сидящей во мне интуиции, что есть «истина человека», т.е. то, чем (кем, каковым) человеку надо «по истине» быть. Причем не только «человеку вообще», а конкретному человеку, лично мне. «Познай себя» и «будь собой» – про это.
И непосредственный, не только потому что «вообще хорошо бы», интерес к отцам у меня проснулся, когда узнал что-то из антропологии Максима Исповедника, в частности про «логосы сущих» и про то (хотя это и оспаривается некоторыми, напр.
euhenio), что о всяком человеке есть «логос», замысел Божий о нем. Тогда, за счет разницы онтологических уровней (замысел-то Божий, а свобода его реализации или отказа от нее человеческая, тварная) появляется просвет в понимании антиномии. Такова первая надежда, мотивирующая дальнейшее движение – поскольку там встает множество вопросов: о внутренней сложности и разделенности человека, о соотношении родовой человечности и индивида, об уровневости сознания и свободы и т.д. и т.п. Заведя ЖЖ, я поспешил выложить свои быстророжденные соображения на сей счет и от сведущих в патристике людей получил внушения и разъяснения, в частности, обвинения в платонизирующем толковании отцов, которые-де в этих вопросах больше следовали Аристотелю (см. http://gignomai.livejournal.com/1067.html,
http://gignomai.livejournal.com/12296.html, http://gignomai.livejournal.com/4549.html).
И я «пошел на» Аристотеля. Эйфория, охватившая меня от первых марш-бросков, заразила команду вокруг Отговорок, которые сразу же стали читать медленнее и придирчивее к себе. Но и я через какое-то время приостановился, потеряв сознание задачи. Сейчас я вижу (примерно) дело так, что главное, что мне нужно от дохристианских греков, это ухватить и как-то систематизировать и осмыслить те основные ходы мысли, «логизмы», которые были найдены греческими философами и потом само собой (других не было) применены отцами в мыслительной работе с новым откровенным и опытным содержанием. Ведь вот само по себе стремление помыслить за многим и разным нечто единое – очень нетривиальный ход (а к тому же совсем неочевидно, что это один «логизм», а не несколько неразличенных).
Но при такой задаче приходится иметь дело с огромным историко-философским материалом и возникает необходимость его как-то ограничить. Отсюда – и это, наконец, ответ на вопрос «Отговорок» – тема «история усии». Причем то, что работа строится вокруг в конечном счете слова, имеет, мне кажется, то разумное основание, что объединяет всех греков – от Гомера до Максима и Паламы – именно язык.
Вот примерно так.
