Вот с такой странной записи начинается первая по дате тетрадочка 44-го года:
30-го числа он жаловался Н.М. на плохую координацию с движением: «Плохо с равновесием».
Н.М. успокоил его, сказав, что это бывает при заболевании ушей. «Вы не болели раньше ушами?».
31-го утром Степану: «Скажи, ты не угорел?». «Да что ты, ведь у нас в комнате очень свежий воздух». «А у меня что-то голова болит, как будто угорел». Жаловался на живот. Тяжесть, пучит.
Тихов рассказывает:
Сидит за столом. Голова на руках и не занимается как обычно, а сидит просто так.
Тихов попросил отдать ему военный билет и броню для продления.
Лева ему в ответ:
– Вы дрова, значит, по старому талону получали?
– Вы меня не поняли, Л.А., я говорю о броне.
Л. извинился и сказал, что он себя плохо чувствует. «Вы не могли бы устроить где-нибудь мне отлежаться». Отдал Тихову документы и попросил отвести в заводской здравпункт. Яковлева не было. Попросил позвать Прошкина.
До здравпункта довели более-менее благополучно. Сильно шатался, но под руки довели.
Перед отходом в здравпункт долго говорил с Прошкиным.
В здравпункте: «Вы врач? Коновалы вы все».
Сначала прилег. Позже сел на кушетку, Начал искать что-то на себе. Ощупывать все по углам. Пробует толщину всех предметов, говорит что-то о прочности.
Начал буйствовать. Разбил два горшка с цветами. Пробовал разбить шкаф, но не сумел его взять в руки. Начал душить успокаивавшего его Прошкина.
Бросился ничком на кушетку. Успокоился. Из забытья вывел стук водопроводчиков. Как раз над ухом проходит труба.
Опять начал буянить. Не давал себя одевать. Выйдет в коридор, где [нрзб.] больные. Ходит. Бормочет, щупает все.
В автобусе. То к шоферу, то в разбитое окно, то бросается на провожатых. Иной раз только Прошкин скажет, улыбаясь: «Ну что ты, Лева?», к лицу возвращается кровь. Минута просветления, улыбка,
У врача-регистратора. Путаные ответы. Не дает себя раздеть.
Жуткая сцена: здоровый санитар схватывает Левину голову мертвой хваткой. Лева кричит. Сознательная фраза. Что-то вроде:
– Что вы делаете? (стон)
Беседа у лечащего врача. Лева путает ответы. Его руки в руках санитара.
Врачи обращают внимание на шрамы на шрамы на голове.
«На вашем заводе четыре таких случая. 2 окончились смертельным исходом, два – полным выздоровлением.
На следующий день полное сознание. Остались только расширенные зрачки.
Провал в памяти с момента выхода из отдела до впрыскивания камфары. Только ее впрыснули Л. схватил свою руку губами и, высосав все, сплюнул.
Я, когда набирал эту запись, поймал себя на ощущении чего-то знакомого. Потом сообразил, что с такой же обстоятельностью отец позднее будет описывать поведение заболевшей мамы – для врачей. И санитар, стиснувший голову Левы, напомнил санитаров, которые по вызову пришли забирать маму в психиатричку и которым отец не решился ее выдать, уж больно страшны…
А так, это, наверно, случай использования какого-нибудь токсичного вещества на заводе. Может, дальше будет что-нибудь проясняющее.