– Еще бы кто другой, а то казах явился!
Потом казахи жалуются дежурному. У молодого по толстому скуластому лицу текут слезы. Он их размазывает рукой. Ели говоря по-русски, они показывают билет. На нем номер вагона ремесленников.
А следствие этого [листки, видимо, перепутались, и непонятно, чего «этого»; возможно, это по следам читаемого в это время «Дневника писателя» Достоевского, выписки из которого, в т.ч. про пренебрежение отечеством и предками, тут же, рядом] люди, выросшие без традиций, без родного дома, без предков. Худшие не вспоминают и живых родителей, лучшие забывают о них на следующий день после похорон.
Кладбище. Изгороди нет. Могилы этого года – бесформенные осыпавшиеся холмики; прежних лет – еле заметные кочки, по которым пасутся коровы. Поломанные языческие безобразные пирамиды плохой слесарной и столярной работы. Редко где сохранилась надпись: кто похоронен. Большинство могил вообще без всяких отметок.
На одной опрокинутое ведро.
Две могилы лишь хранят следы заботы. У одной штук пять молодых деревцев, еще кустиков, на другом холмике рядок какой-то зелени.
Пропеллер на могиле летчиков (карточка и надпись уже выломаны). На могиле другого некрасивая, но богатая пирамида. «Погиб при исполнении служебных обязанностей».
С нами в вагоне едет экспедиция. На поезде до Тюмени, далее по реке к Полярному морю. Руководители: инженер-геолог, командир взвода, с фронта контуженный (все время подергивает лицом и одергивает гимнастерку) и широколицый старшина с украинским говором, тоже раненый (я наблюдал, как он выходил раскрасневшийся и обливающийся потом из вагона ремесленников, где тискал в тамбуре 16-летнюю здоровую ремесленницу при полном одобрении стоящих вокруг ремесленников. Когда он окончил, ребятишки начали «подначивать» девку:
– Здорово он тебя!
– Ничего не здорово.
– Ишь ты, небось молоко потекло).
Рядовой состав экспедиции – мобилизованные из-под Иркутска. Пятая часть кривые и косые. Все в рваной одежде (говорят, что все оставили дома, т.к. в Тюмени обещали все дать новое). В дороге голодают, но вообще довольны, не так тем, что ожидает их в экспедиции, как тем, что уезжают от армии, от мобилизации на целые 2-3 года. За такой долгий промежуток времени надеются, что война окончится.