Из Тушина едем на грузовике по Ленинградскому шоссе. У Сокола три грузовых такси. На них красноармейцы в защитных тужурках, груз в брезентовых тюках.
(Ничего не подозревающая мысль: «Что это такси заняли? Своих машин не хватает?»).
Вдоль Ленинградского шоссе несколько 5-тоннок. Нагружены доверху. Покрыты брезентом. В углах красные флажки (это, кажется, обозначает взрывчатые вещества).
Вереница всадников. С каждым 2-3 лошади.
В Тушино всё с отсрочкой, поэтому ничего не знали, в в Москве только и разговоров, что о частичной мобилизации.
В Европе мы последними проводим частичную мобилизацию.
Об осени уже объявлено трамвайщиками. МГЖД развесила на линиях мимо бульваров «Осторожно, листопад!».
Мальчик рассказывает:
– Утром сказали «Распускаетесь на 5 дней, т.к. надо произвести дезинфекцию». А я пришел минут через 30 обратно. В школу не пускают. Военных много!
– Прихожу. Думаю опоздал, никого нет! Подымаюсь на 3-ий этаж. Полно кроватей.
В магазине новый товар – синие лампочки.
Двое приехали в отпуск из ДВК. Деньги (тысяч 10-15) в сберкассе. Утром пошли в сберкассу. Очередь и деньги не выдают. «Текущий счет закрыт».
Пассажирский поезд у Покровского-Стрешнева задержали. Мимо, быстро – товарный. Под брезентом угадываются знакомые силуэты.
В автобусе шопотом:
– У тебя все спокойно? У меня только соседа.
Раскупили соль. Делают огромные запасы крупы и сахара. Многие хотят карточек, т.к. нет возможности достояться в очереди до чего-нибудь.
В школе вскрыли паркет, обнажились кафельные плитки.
Народ начинает врать. Говорят, что бывшие школы, ныне госпитали, уже полны ранеными.
10-го числа во всех газетах (на 2-ой странице в правом верхнем углу) сообщение о частичной мобилизации.
Бани для обычных посетителей закрыты. Моются новобранцы.
Очереди затронули булочные, особенно за черным хлебом.
Количество автобусов сокращено. «Машин сколько хочешь, – говорит кондукторша, – да шоферы далеко».
Лицо было так близко, что он чувствовал ее ресницы.
