А здесь Тихон Леонтьевич с младшими детьми - Варварой, Адрианом и Василием. Последних двух я ко времени пробуждения интереса к предкам застал живыми. От Адриана и получил основные сведения о роде.
А дело было году в 75-м. Думал я, что отцу подарить на день рождения, и решил фотографии, кучей лежавшие в ящике стола, собрать в альбом. Решил еще и родословие составить и написал Адриану Тихоновичу в Славянск. Тот прислал в ответ три письма с кучей сведений. Прадед Тихона, мой, значит, прапрапрапрадед (имя его неизвестно), оказывается, переселился с правого берега Днепра в Слободскую Украину и служил стрельцом в Цареборисове (в советское время - Кр. Оскол) Изюмского уезда. У него было три сына, Давыд, Яков и Григорий. Яков стал волостным писарем в Цареборисове, Григорий - плотничал в Изюме. Их потомки расселиились по всему этому району, распространенная там фамилия. Давыд жил в Яремовке на Донце и служил в охране Потемкинских имений. И было у Давыда четверо сыновей - Леонтий, Василий, Никита и Александр. (То, что не упоминаются дочери, полагаю, не значит, что их не было, не в счет просто).
Леонтий Давыдович - это мой прапрадед. Про него приведу из Адрианова письма дословно - рассказ колоритен.
Леонтий был женат на Екатерине Марковне Танцура, очень умной женщине по тому времени. Жили в Яремовке, на чумацком тракте. Железных дорог тогда не было, и чумаки возили рыбу и прочие товары из Ростова-на-Дону, а соль - из Крыма. Возили на волах. Леонтий имел двадцать пар волов и посылал целые обозы, по-украински "валки". Подростком ездил даже Тихон Леонтьевич чумаковать. Путь был труден, были страшные места, где грабили поселенцы из бывших каторжников и черкесы. Была такая пословица: "Як пройидешь Саур-могилу, Голу долину, Тепленький лiс, так не возмэ i бiс".
Екатерина Марковна имела свой шинок, постоялый двор. Обычно этим занимались евреи, но она была тоже предприимчивой женщиной.
Интересный случай был с ее братом Танцурой. Он был богат, имел сто пар волов. Жил на другой стороне Донца. Любил выпить. Был у него приятель, дьячок. И вот Танцура умирает. Положили его на стол, а так как он выпивал при жизни, у изголовья поставили графин с водкой. Читал около него псалтырь дьячок. Хата была на две половины, посредине сени. В чистой половине лежал покойник, а в другой собралась семья и женщины, готовившие поминальный обед. Дело было ночью, все заснули, один дьячок читал. Вот он читает, читает да и потянет горилки. Ну и когда опьянел, то остаток водки вылил своему другу-покойнику в рот, а тот и очнулся. Покойник и дьячок оделись и тихонько отправились через Донец, по льду, к Екатерине Марковне. Никто их и не видел. Там крепко гуляли с песнями и плясками, а дома приехали становой пристав, земский начальник и священник искать пропавших покойника и дьячка. Много лет об этом говорили все окрестные села.
У Леонтия было двое сыновей - умерший бездетным Федор и мой прадед Тихон. А дочерей было много. Бывало зовет которую-то отец, путает имена и ругается: "Машка! Нет, Явдошка! Палашка... I як же вас до бiса богато!
Про Тихона знаю больше, не только от Адриана, но и от отца - и об этом в следующей записи.
А в приложение к истории про воскресение Танцуры хорошо пойдет один анекдот уже из моей жизни. Отмечался как-то мой день рождения (тогда же, видимо, году в 75-м). По примеру предков крепко выпили, я, во всяком случае, был хорош. И вот покойный друг мой, Лучков, решил посмеяться над моим увлечением историей рода. Звонит по телефону от друзей-соседей, меня подзывают и со мной говорит... прадед, Тихон Леонтьевич (померший в 1929-м), называет меня правнучком, ласково так говорит. И я спьяну поверил! Прослезился от умиления...