Но вот что я углядел. Главное у Пруста - это та тонкость различения чувств, которую являет нам его герой, вспоминающий детство. И вот я спрашиваю себя: а я что-либо подобное чувствовал? Ну вот такое, например:
На мгновенье ... впечатление, произведенное на меня деспотическим, не допускающим возражений тоном, каким мать Жильберты говорила с ней, тем самым показывая, что Жильберта обязана кого-то слушаться, что она не царит над всем, утишило мою душевную боль, подало мне слабую надежду и уменьшило мою любовь. Но очень скоро любовь выросла снова как противодействие: мое униженное сердце пыталось или подняться до уровня Жильберты, или низвести ее до моего уровня. Я любил ее, мне было жаль, что я не успел и не нашелся, чем обидеть ее, как сделать ей больно и оставить по себе память. Она казалась мне такой красивой, что хотелось вернуться и, поведя плечами, крикнуть ей: «Какая вы уродина, до чего же вы безобразны, до чего же вы мне противны!» Тем не менее я уходил все дальше и дальше, унося с собой навсегда, словно символ счастья, в силу незыблемых законов природы недоступного таким детям, как я, образ рыженькой девочки с розовыми крапинками на лице, державшей в руке копалку и долго водившей по мне, улыбаясь, загадочным и безразличным взглядом. И вот уже очарование, которым ее имя, как фимиамом, окурило то место, где мы, глядя друг на друга сквозь боярышник, услышали его одновременно, охватывало, пропитывало, овевало своим благоуханием все, что ее окружало: ее дедушку и бабушку, с которыми мои дедушка и бабушка имели несказанное счастье быть знакомы, благородную профессию биржевого маклера, унылый квартал Елисейских полей, где она жила в Париже.
Вспоминаю все свои влюбленности и, увы, ничего близкого по богатству оттенков вспомнить и описать не могу. Почему? Смог надумать четыре возможных варианта:
1. Помню, но не подберу слов для описания - бо не Пруст.
2. Переживал не беднее, чем он, но не помню, выветрилось. В таком случае, правда, могло остаться общее чувство богатства и разнообразия, но, кажется, и такого нет.
3. Переживал, но не отдавал себе в этом отчета (= не фиксировал в сознании, не рефлектировал).
4. Ничего и не переживал эдакого, будучи эмоционально туп.
Первое и последнее столь же легко призать за собой, сколь это и неинтересно. Даже именно третий в первую очередь интересен, поскольку второй, по всей видимости, им обусловлен - мы, скажем, запоминаем сны, если сразу по просыпании их запишем или хотя бы проговорим про себя, очевидное сходство.
Причем этот третий связан с первым: чтобы опознать и закрепить в осознании переживание, чувство, мы должны заранее иметь о нем понятие, выраженное в слове или каком-то ином знаке. Можно видеть цветущий луг как красочное пятно, а можно различать на нем лютики, ромашки, иван-да-марью и т.д. - если владеешь ботанической номенклатурой.
Всё это подталкивает к радикальному выводу: их и нет, никаких переживаний, если они не осознаны. Но что-то мешает с этим согласиться.
А кстати. Ведь, как я понимаю, психоанализ и занимается воскрешением неосознанных в свое время переживаний. Правда, можно сказать, что он их создает (одно из распространенных обвинений). Но тут ведь дело в том, что они (переживания) не сознавались, но как-то действовали, психосоматически или иначе.
