Было совершенно неясно, что мы имеем в виду, когда говорим, что должна быть построена наука о мышлении или что мышление должно стать предметом исследования и т.п.
Но в наших лозунгах начала 50-х годов фиксировалось именно последнее. Была, следовательно, установка на построение нового научного предмета. Но что значит – построить научный предмет?
Здесь я совершенно сознательно делаю паузу и хочу, чтобы вы все задумались и попробовали представить себе, как такая задача решается.
По-видимому, чтобы строить научный предмет, нужно прежде всего организовать деятельность по его строительству, а это значит – создать для нее определенные средства и метод, сорганизовать их в определенный «аппарат». Во всяком случае, если мы не имеем такого аппарата заранее, то придется его создавать в ходе самой работы. И именно это произошло с нами: уже в ходе самого строительства теории мышления мы стали создавать некий «организм» самой работы, стали насыщать его необходимыми средствами и «машинами». И это была по природе своей методологическая работа.
Здесь вы можете спросить: почему, собственно, я называю эту работу «методологической», а, скажем, не научной? Да прежде всего потому, что собственно научная работа, т.е. работа по канонам и правилам научного исследования, возможна только в рамках уже существующего предмета. Вот построил, к примеру, Галилей научный аппарат механики – тогда на сцену может выходить ученый, вести исследования в рамках этого предмета и параллельно развивать и трансформировать его в другие научные предметы. А если такого предмета еще нет, научных исследований и разработок просто не может быть. И поэтому в «Беседах» Галилей выступал не как ученый, а как методолог. И точно так же работал Р.Декарт, когда он создавал аналитическую геометрию и дисциплины естественного типа.
Вы хорошо знаете (ибо это хрестоматийный пример), что он сначала построил методологию – знаменитое «Рассуждение о методе», – а затем применил ее, создав, притом только как пример, три науки.
Но то же самое должно происходить и здесь: для того чтобы разработать теорию мышления как науку, нужно прежде всего создать «строительный отряд» и особым образом организовать его. Именно так поступали в Древнем Египте при строительстве пирамид: сначала из рабов «собирали» мегамашину (термин Л.Мамфорда), а затем эта мегамашина по определенным программам строила пирамиду. И то же самое получилось у нас: компания людей, набравшаяся окаянства строить науку о мышлении, чтобы затем вывести из нее логику и методологию, должна была каким-то образом работать и в ходе этой работы сформироваться и сорганизоваться, т.е. собраться в мегамашину. Но эта мегамашина и была тем, что мы называем «методологией теории мышления».
Таким образом – и именно это мне сейчас важно, – программа разработки методологии, логики и теории мышления, выдвинутая Зиновьевым, породила прежде всего организм методологической разработки теории мышления, и внутри этого организма начали разрабатываться, с одной стороны, понятие о мышлении, а с другой – предмет теории мышления.
Эволюция программ исследования мышления в истории ММК. 1975
Фактически, мы занимались все время металогикой и метатеорией мышления, или методологией разработки теории мышления, имея целью выработать некоторую программу построения такой теории. Каждый раз речь шла именно о программах и проектах, а также о выяснении каких-то методологических вопросов, но не о развертывании самого тела логики. Я знаю среди наших работ фактически только одну, которая, по моим представлениям, может быть отнесена к телу, к основному корпусу логики: это работа по исследованию процессов решения арифметических задач. Все остальное должно оцениваться иначе и имеет, по сути дела, совсем иное значение.
Возник вопрос, как относиться к работе «Опыт анализа сложного рассуждения, содержащего решение арифметической задачи» («Аристарх») [Щедровицкий 1960]. В этой связи я должен сказать, что, на мой взгляд, нашу работу можно и нужно оценивать в двух разных планах. С одной стороны, как получение некоторых данных о мышлении, знаний о мышлении, данных и знаний, которые будут оцениваться относительно предполагаемого объекта, т.е. будут проверяться на их истинность, на их соответствие объекту. Другая позиция, когда получаемые результаты рассматриваются как основания и условия для дальнейшего развития методологических идей. Бывают случаи, когда какая-то работа содержит результаты первого и второго порядка. Но чаще работа должна оцениваться лишь в одном из этих планов. Редко одна и та же работа бывает богата и в том, и в другом плане. Так вот, оценивая с этой точки зрения работу, условно называемую нами «Аристарх», я бы сказал, что там не получено никаких результатов о подлинном строении процессов решения задач и рассуждений. Хотя эта работа имела для нас огромное значение в плане развития наших идей, к чему я дальше вернусь. Эта работа была для нас в известном смысле поворотной, и если мы хотим обсуждать, что мы получили и какова наша позиция, то мы должны сосредоточивать внимание в первую очередь на этом цикле работ, связанных с анализом сложного рассуждения, поскольку все – если говорить о логике – выросло оттуда. Но все это было разработкой некоторых оснований и условий для дальнейшего нашего движения.
Современное состояние и перспективы разработки теории мышления. 1973