Методология, она - главным образом, про мышление. Поэтому вопрос о ее значении для христианства - это вопрос о том, в какой мере христианину нужно мыслить, насколько это важно с точки зрения "единого на потребу", того, что на языке Церкви принято называть "спасением".
И вот тут начинаются вопросы.
Мыследеятельностная методология различает и связывает определенными отношениями мысль, слово и дело (схема мыследеятельности). Для первого приложения этой схемы к христианству можно немного упростить и оставить слово-мысль (логос) и дело.
Иисус Христос в Своем Евангелии учил прежде всего про дело, богословия (онтологии) там мало, а та, что есть ("Я и Отец - одно", "Царствие внутри вас"), довольно легко переводится на язык действия.
А вот Церковь богословию - про Христа (христология), Троицу (триадология) и про себя самоё (экклезиология) - уделяла не меньше, если не больше внимания, чем тому, как христианин должен действовать.
Так вот, вопрос в том, что онтология и действие должны быть как-то соотнесены, нужно, вроде бы, понимать, как одно связано с другим. Попросту говоря, как, например, из единосущия Лиц в Троице вытекает исполнение главных заповедей - любви к Богу и любви к ближнему.
То, что богословие не может быть совсем безразлично для деятельности, это, вроде бы, ясно - попробуйте помыслить злого Бога... Но представляется, что такая работа должна бы быть проделана для всего теологического корпуса, не так ли? Иначе ведь, велика ли разница для спасения между православием и ересью? "Трое Вас, трое нас - помилуй нас"...
