gignomai (gignomai) wrote,
gignomai
gignomai

Categories:

Р в ММК 17: О.И. Генисаретский о смысле и структуре сознания 31

СЕДЬМОЕ ЗАНЯТИЕ.
2.12.72.
Генисаретский. Я вернусь к тому, чем кончил предыдущее занятие. Речь шла о двух типах процессов в функциональной структуре сознания. Безуспешная попытка изложить некоторые положения, которая была предпринята в прошлый раз, служила замечанием и разъяснением к этой части о двух процессах в функциональной структуре. Я теперь оставляю ее в стороне, хотя содержание ее будет использоваться в том, что я дальше буду рассказывать. И если понадобится, мы снова на этом остановимся.
Итак, вопрос, который обсуждается в этом параграфе, – это вопрос о рефлективной непрерывности функциональной структуры сознания. Он не является предметным вопросом, связанным со спецификой теоретических понятий о функциональной структуре. Это стандартный логико-онтологический вопрос, с помощью которого мы фиксируем некоторое содержание для его последующего предметного рассмотрения.

[[О неясности для меня оппозиции предметной и «логико-онтологической» постановки вопроса я писал в предыдущем посте. Пока что я понимаю только то, что понятие «рефлективной непрерывности» не выводится из какой-то теории сознания – за отсутствием оной]].

Под рефлективной непрерывностью вообще имеется в виду следующее: если мы в своем предметном движении вычленяем некоторое содержание, заданное каким-то понятием, то рефлектирование этого содержания тоже может быть осуществлено с помощью этого же понятия. И вот если мы на всех уровнях рефлексии употребляем одно и то же понятие, то в этом случае говорится о рефлективной непрерывности. Или о непрерывной рефлексии.

[[Чтобы вполне понять, что такое «непрерывная рефлексия», надо бы представить себе разрыв в рефлексии. Это, вроде бы, ситуация, когда рефлексию некоторого акта не удается осуществить в понятиях этого акта. Пример бы…]].

В данном случае этот стандартный вопрос о рефлективной непрерывности переформулируется следующим образом. Если функциональная структура сознания состоит из способностей, то при каких условиях она сама в целом является способностью, или функционирует как способность. И если такие условия есть, если они выполнимы, то это значит, что структура в целом сама является способностью. Первая часть вопроса чисто теоретическая, это часть, касающаяся условий. Вторая часть предполагает некоторое опредмечивание семиотического толка, здесь речь идет о значении выполнимости соответствующего условия.
Я различаю два типа функциональных процессов относительно вопроса о функциональной непрерывности. В начале и в конце обоих процессов мы имеем дело с функциональной структурой, которая не является способностью, не оспособлена. Середина же процесса, третье его состояние, таково, что в нем функциональная структура является способностью. Различие между этими двумя процессами состоит в том, что в первом типе процессов [– процессах] чистого функционирования [–] в среднем состоянии актуализируется одна из способностей, принадлежащих к функциональной структуре, т.е. функциональная структура в целом функционирует так, как функционировала бы одна из ее способностей. Например, если функциональная структура включает в себя способность осмысления, то вся функциональная структура в этом примере может функционировать как способность осмысления. И точно так же с любой другой способностью. Например, если эта функциональная структура содержит внутри себя способность рефлексии, то в среднем состоянии данного типа процессов вся она может функционировать как способность рефлексии. Очевидно, что именно для данного состояния и осмысленно понятие рефлексивной непрерывности.
Для второго типа процессов среднее состояние также оспособлено, и в нем функциональная структура функционирует как способность, но здесь мы имеем дело со способностью, не входившей в число функциональных элементов этой структуры.
Очевидно, что первый тип процессов является сугубо репродуктивным типом. И значение его может быть установлено лишь по отношению к тому смысловому полю сознания, или смысловому состоянию сознания, относительно которого определена вся структура. Именно там располагается следствие этого процесса, там может быть некоторое смыслоприобретение или смыслоутрата. По отношению же к самой функциональной структуре здесь никакого приращения не происходит, и мы имеем дело именно с чистым процессом функционирования.
Второй тип по назначению можно разделить на два подтипа. Весь тип является продуктивным, в том смысле, что в нем в среднем состоянии мы имеем дело с некоторой новой способностью. В результате функционирования она актуализировалась. Вся функциональная структура осуществляет такой акт, что в этом акте она сама выступает как некоторая способность, происходит новое оспособление. Однако оно может быть оспособлением виртуального типа, только как акт функционирования, и тогда, после протекания этого процесса эта новая способность как бы утрачивается, и, строго говоря, она способностью, в соответствии с нашим понятием, и не являлась, поскольку не воспроизводится. Или же она может войти в состав функциональных элементов структуры и занять в нем положение наряду с уже имеющимися способностями. В этом втором случае мы имеем дело с процессом развития функциональной структуры. Здесь характерно то, что развитие, которое здесь интерпретируется как структурное усложнение и наращивание, описывается на том же самом языке, что и функционирование. Известное противопоставление функционирования и развития здесь не является препятствием благодаря тому, что мы использовали дополнительное понятие рефлексивной непрерывности.

[[Что мне удалось понять из этой, теоретической, части. Речь идет об известной оппозиции «функционирование–развитие» (см. в глоссарии подборку фрагментов из текстов ГП). В содержание самой оппозиции ОГ вроде бы не вносит ничего нового: при функционировании структура системы (в данном случае – сознания) воспроизводится, при развитии она «усложняется и наращивается». Новое – в предложенном объяснении механизма каждого из этих процессов – через привлечение понятия способности. Процесс каждого из этих типов осуществляется за счет актуализации какой-то из способностей, входящих в ФСС, и тем самым самой ФСС, становящейся способностью (среднее состояние активности между двумя «спящими» состояниями). В случае функционирования ФСС действует как одна из уже входящих в нее способностей; понятно, что при этом ФСС не меняется, развития не происходит. Во втором же случае ФСС действует, осуществляя новую, отсутствовавшую в ее составе способность. Если эта способность к тому же закрепляется в ФСС, мы имеем ее развитие; если нет (второй подтип) – своего рода виртуальный «выхлоп» («как-то получилось»).
Ради чего предпринято это построение, понятно. Предложен единый язык для описания и функционирования и развития и для их различения (ср. то, что писал ГП о трудностях исследования соотношения и связи между этими двумя кинематическими процессами): каждый момент движения может рассматриваться в составе и того, и другого. Развитие, заключает ОГ, удалось описать «на том же самом языке, что и функционирование… благодаря тому, что мы использовали дополнительное понятие рефлексивной непрерывности» – поскольку именно эта непрерывность (тождество внутреннего и внешнего) есть условие того, что ФСС сама оспосабливается, выступает как способность]].

Если обратится ко второй части нашего вопроса и остановится на значении этого оспособления, то можно сказать, что в первом случае значение функционального оспособления состоит в том, что вся структура в целом может быть отождествлена со способностью осмысления. Ибо сама эта способность, как мы уже неоднократно говорили в прошлый раз, состоит в приведении всей структуры и всего, что с ней созначно, к нерасчлененному целостному смысловому состоянию. В данном случае функциональная структура так и функционирует, что … когда она вся отображается в одну из своих способностей, т.е. когда имеет место рефлективная непрерывность, происходит нечто подобное простому осмыслению. А поскольку рефлективная непрерывность в принципе может касаться любых способностей, входящих в функциональную структуру, постольку мы можем сказать, что каждая способность имеет в качестве функционального момента нечто, тождественное способности осмысления. Таково очень важное отношение между двумя способностями, когда то, что нам известно про одну из них, может выступать в качестве функционального момента другой.

[[Т.е. в основе функционирования (самовоспроизводства) лежит способность осмысления – ФСС как целого. Обращение ФСС в любую из входящих в нее способностей происходит за счет осмысления части как заместителя целого, в этом, в такой связи между разными функциями – специфика такой «материи», как сознание.
Нужно отметить (это было сказано, но недостаточно акцентировано в предыдущем куске), что термин «рефлексия» используется ОГ в этих рассуждениях двояко – как общее название обоих базовых способностей, осмысления и созерцания, и как синоним созерцания.
Ниже, в ответах на вопросы, ОГ многообразно поясняет смысл сказанного. Очень, по-моему, хороши вопросы – ничего неясного, двусмысленного не упускается. Особенно хорош покойный уже В.А.Костеловский, насколько я знаю по воспоминаниям, «профессиональный вопрошатель»]].

–– Нельзя ли повторить, как называется второй тип процесса?
Генисаретский. Я не назвал его никак. Специальное наименование имеет у меня второй подтип – это процесс развития. А первый подтип можно выразить только таким сложным оборотом, что в нем в среднем состоянии имеет место оспособление функциональной структуры в форме акта, точнее – рефлективная непрерывность в форме акта. А оба они вместе у меня имени не имеют.
–– А по какому признаку весь этот тип противопоставляется первому типу?
Генисаретский. По тому, что оспособляющаяся функция в среднем состоянии принадлежит или не принадлежит функциональной структуре. В первом случае имеет место оспособление тех способностей, которые уже есть. Хотя его не нужно понимать так, что мы своим вниманием лишь вычленяем одну из имеющихся способностей и рассматриваем. В таком случае мы имеем дело не со всей функциональной структурой, а лишь с дополнением к этой способности, это было бы нечто другое, здесь бы не было рефлексии. Мы бы тогда рассматривали взаимодействие способности с ее структурным дополнением.

[[Очень важный момент, указывающий на понимание рефлексии как не простого «рассматривания», а как активного действия, перестраивающего динамический строй сознания]].

–– А почему выделяется в качестве главной способность осмысления?
Генисаретский. Это видно из словесного определения, которое ей было дано. Способность осмысления описывалась как раз так, что это есть способность приведения к целостному состоянию. Здесь мы говорим о целостности, но о целостности специфической. Когда мы говорим о функционировании функциональной структуры, она в целом не определена. Ее функциональная целостность не задана, и вообще неизвестно, является она целостной или нет. Когда же происходит оспособление и рефлексивное замыкание, то это некоторый конкретный вариант понятия целостности. Функциональная структура, состоящая из способностей, сама функционирует как способность. Здесь понятие рефлективной непрерывности явно созначно с понятием целостности. А поэтому можно рассматривать рефлективную непрерывность как некую реализацию способности осмысления, или некоторый ее структурно-функциональный аналог.

[[Целостность ФСС реализуется в акте осмысляющей рефлексии]].

–– Вы различаете здесь способности осмысления и созерцания?
Генисаретский. Я говорю именно о способности осмысления. Потому что под способностью осмысления мы и имели ввиду приведение к внутренне целостному состоянию. Здесь функциональная структура у нас не наблюдается со стороны, она не является ни для чего внешним.
–– А не осуществляется ли здесь переход на внешнюю точку зрения?
Генисаретский. Нет, здесь нет никакого перехода.
–– Я говорю о рефлексии самой.
Генисаретский. Функциональная рефлексия – это отношение между оспособляющей способностью, которая является новой, и той функциональной структурой, в которой есть имеющиеся способности. Какое-то движение к выходу здесь уже есть, поэтому мы и говорим о рефлексии, но обособленного внешнего наблюдателя, который бы наблюдал функциональную структуру, еще нет. Нет того, кто мог бы созерцать ее как единое. В моей теперешней манере рассмотрения для появления такого наблюдателя нужно было бы задать способность коммуникации. Это будет та способность, которая размножает сознания и делает их доступными друг другу. И вообще, только тогда, когда я ее актуализирую, именно эту способность, можно будет говорить о созерцании. Правда, есть такой случай, что можно считать, что в функциональной структуре сознания есть способность коммуникации, и если имеет место рефлективное обособление [оспособление?] на этой способности, вот тогда имеет место взаимосозерцание одним сознанием другого. Но этот случай заложен в содержании того, что я говорю, и сейчас не является предметом рассмотрения. Если мы допустим такую способность в функциональной структуре, и если на ней происходит функциональная рефлексия, тогда в образовавшейся системе будет внутри взаимосозерцание сознаний, но все равно в целом это будет целостная система, замкнутая по типу осмысления.
Костеловский. А рефлексия – это у тебя способность или отношение?
Генисаретский. В данном случае рефлективная непрерывность или функциональная рефлексия – это один термин, говорящий об отношении. Это свойство функциональной структуры сознания, точнее говоря.
Костеловский. В отличие от способности.
Генисаретский. Да. Случай рефлективной непрерывности не подлежит понятию способности. Возможен дополнительный вопрос на этой основе, а именно, можно рассмотреть условия оспособления этой функциональной непрерывности и вопрос о включении соответствующей способности в функциональную структуру. Такой вопрос возможен, но мною сейчас в этой типологии он не рассматривается.
Костеловский. А ты говорил что-нибудь о функциональной структуре сознания в отношении ее элементов и связей, или пока только известно, что такое есть, а связи ты еще будешь задавать?
Генисаретский. Я имею в виду функциональную структуру, в которой функциональными элементами являются сами способности. Никаких связей я понятийно не задавал: они заданы лишь самой категорией функциональной структуры. Но постепенно, по ходу рассмотрения, я выявляю эти связи. В частности, сейчас мы уже рассмотрели два типа, точнее говоря, отношений – отношений между способностями. Одно – это, когда способность является функциональным моментом другой способности. Такой тип функционирования способности, когда она функционирует не как целостная, а в качестве момента другой способности. А второй тип отношений – в рамках рефлективной непрерывности. Это ведь особый тип отношений. Одно дело, когда мы их задали через категорию функциональной структуры просто, а другое дело – дополнительный момент связи, который образуется из-за того, что эта функциональная структура оспособлена. Да, и еще третий тип отношений, который здесь имеет место – это отношение между рефлективно-замыкающей способностью, и способностью, входящей в функциональную структуру. Таким образом, рассмотрев этот вопрос, мы тем самым актуализировали три типа отношений.
Костеловский. Я спрашивал иначе. Ты по отношению к моему вопросу говоришь сейчас о средствах, в которых можно было бы на него отвечать, а меня интересует, задаются ли конкретные связи между конкретными способностями – например, созерцанием, вниманием и т.д.
Генисаретский. Такие связи специально не рассматриваются, по той причине, что, если бы мы начали рассматривать попарные связи или связи между несколькими способностями, ничего не сказав о структуре в целом, мы вынуждены были бы отправляться от нашего конкретного знания каждой способности и устанавливать между ними какие-то связи. Эти особенности мы знаем, прежде всего, поодиночке, чем задается особый тип содержания нашего знания. Во-вторых, мы тогда будем нагружены историческим опытом, который понятийно еще не обработан. Поэтому я поступаю другим образом. Категориально полагая понятие функциональной структуры и задавая ряд стандартных методологических вопросов, я последовательно раскрываю отношения между любыми способностями, возможные отношения.
Костеловский. Но тогда ты не рассказываешь о функциональной структуре сознания, про него ты ничего не говоришь. А ты говоришь о том, как можно в будущем представить или исследовать эту функциональную структуру, в ее конкретности.
Генисаретский. С одной стороны – в будущем, а с другой стороны – отношения-то эти я называю сейчас.
Костеловский. Это ведь не те отношения, которые есть, а те отношения, которые могут быть.
Генисаретский. Между любыми способностями вообще. И это еще связано с той проективной целью, о которой мы говорили в прошлый раз: не стоило бы вообще заниматься функциональной структурой, если бы мы имели намерение сохранить все способности с тем списком, каким они нам известны. А для того, чтобы ставить вопрос о другом списке, нужно иметь знания о функциональной структуре как таковой, а не о связях уже известных нам способностей. Чем мы сейчас и занимаемся. А к тому же, понятие об отдельной способности по своему содержанию и объему совершенно не общезначимо. И пытаться сейчас устанавливать между ними какие-то отношения – это значит опять впадать в полное взаимонепонимание.

[[На этом месте удобно прерваться – дальше вопрошать начинает ГП]].
Tags: Генисаретский, рефлексия, сознание, способность
Subscribe

  • Вечный Картезий

    «Конечно, я могу, например, проследить действие Солнца через все пространство, отделяющее меня от него. Но так как это пространство заполнено, то я…

  • Где я нахожусь 1: с чего бы?

    Решил написать несколько постов в жанре и под общей рубрикой «Где я нахожусь». Жанр этот был предложен Таньгой для нашего с нею семинара-на-двоих и…

  • Прощание с Олегом Генисаретским

    Вчера прощались с Олегом. Светлое, даже красивое получилось прощание. После гражданской панихиды, собравшей полторы сотни человек, в меньшем уже…

  • Post a new comment

    Error

    default userpic

    Your reply will be screened

    Your IP address will be recorded 

    When you submit the form an invisible reCAPTCHA check will be performed.
    You must follow the Privacy Policy and Google Terms of use.
  • 3 comments