Что есть сущее и бытие и что это разное - онтологическая дифференция.
Что у сущему мы относимся, а бытие понимаем. Правда, и про сущее говорилось, что мы его понимаем, но мы с ним много еще как обходимся. Обиход, обхождение с сущим - с самими собой, с другими людьми и с вещами - это все содержание нашей жизни. А понимание бытия, настаивает Х., условие возможности всего этого.
Понимание бытия, далее, как мы выяснили, требует "предварительного наброска в направлении времени". ((Бытие, так я это понимаю, мы понимаем из осознания становления, реализации возможности, которая немыслима вне времени)).
Докапываясь до "той инстанции, от которой исходит требование все более исходных условий", Х. приводит нас к "временности как фундаментальному устроению Dasein".
Возможность ("делающее возможным" и "делание возможным") в сути своей временна. "Время временит само себя", поскольку оно раньше всякого возможного "раньше", поскольку оно есть фундаментальное условие всякого "раньше.
Но! Еще и еще раз: речь не временном порядке в обыденном, онтическом смысле. Время - не первое сущее и не вечное, всегда сущее. Время вообще нельзя назвать сущим.
Постоянно пребывая при сущем, "расходуя", "теряя" себя в сущем (как в самом себе, так и в том сущем, которое не есть Dasein), Dasein априорно понимает бытие, но не знает, забывает об этом.
Но это значит, что онтологическое познание этого всегда уже прежде понятого бытия, превращение его в предмет, опредмечивание должно иметь характер возвращения к этому прежде, заранее понятому.
Философское "сретение"! Это видел уже Платон, "первооткрыватель a priori", он говорил об этом как об анамнесисе.
Х. приводит в подтверждение отрывок из "Федра", где речь идет о душах, которые после тысячелетнего посмнертного заключения выбирают себе вторую жизнь и о возможностях выбора, - в оригинале (Федр 249 b5 - c6) и в своем толкующем переложении:
"Ведь душа, которая не видела истины, т.е. вообще не понимает истину как истину, никогда не сможет принять облик человека, ибо человек должен, откликаясь на свойственный ему способ-быть, понимать так, что он окликает сущее, имея в виду его сущность, т.е. окликает его бытие и при этом таким образом, что он, исходя из многообразия воспринятого (сущего) возвращает его к понятию. Это понятийное познавание сущего в его бытии есть воспоминание о том, что видела наша душа прежде (т.е. в том, что предшествовало), о том, что она видела, странствуя вместе с богом, глядя (с пренебрежением) поверх того, что мы сейчас, а именно в повседневной экзистенции, называем сущим, видела, когда в этом пренебрежении сущим вырывалась вверх к подлинно сущему, т.е. - к самому бытию. Поэтому по праву только мышление философа обретает крылья, ибо это мышление в меру возможности всегда пребывает рядом с тем, с че пребывает и бог, именно так становясь божественным".
"Обучение есть не что иное, как припоминание (anamnesis)", - говорит Сократ в "Федоне". Благодаря понятийному мышлению сущности душа прорывается к бытию, к более "раннему", априорному, что человек, имеющий дело с сущим, позабыл. Тот же смысл имеет и поворот к свету обитателя платоновской пещеры.
